Внимание!
суббота, 09 июля 2011
Название: Night whispers/Ночные шорохи
Автор: angel L
Написано: 20.05.09
Фандом: supernatural-family.ru
Рейтинг: R.
Жанр: angst/romantic, винцест
Пайринг: Дин/Сэм
Спойлеры: отсутствуют (написано на 4.16 On the Head of a Pin/На булавочной головке).
Дисклеймер: права на мальчиков у Крипке, права на текст у меня.
Аннотация: “Время пошло”, - многозначительно сказал Морж. Льюис Кэрролл.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ
Тогда…
Странно. Хотя его сознание больше не воспринимает смысла, неприкрытая злоба, откровенная жесткость задевают его за живое... От этого низкого сыпучего голоса, который, словно гравийное покрытие выстилает все его ночные кошмары, у него возникает желание спрятаться в темном, вызванном болью, беспамятстве.
Но он слышит каждое слово, и всякий раз чувствует боль, которую Аластар намеренно старается ему причинить. Но понимание быстро угасает, сменившись безучастностью. Он только слегка пожимает плечами, совсем чуть-чуть, ведь так трудно заставить свои плечи подняться и опуститься, что бы изобразить этот жест.
Потом он больше уже “не страдает” - боль наваливается на него, давит, тянет вниз, все ниже и ниже, пока не наступает темнота и прекрасное Ничто…
Сейчас…
Крик не прекращается…
Как же так? Он же не может кричать! Он же без сознания!
Может быть кот?
Его кошмар - это воспоминания, которые он ненавидит, но ничего не может поделать с ними. Они всегда “приходят” к нему во сне, когда он против них бессилен.
Нет, это был человеческий голос, вскрик – уж ему ли не знать?! Бог свидетель, за последний год он наслушался этого достаточно...
Меркнущее перед глазами видение было ужасно - тело у его ног, вокруг пятна свежей и запекшейся крови … И он понимает, что это кричит Аластар…
В палате было темно; видимо, прошло несколько часов. Нестерпимая головная боль ушла, оставив после себя неприятное ощущение у основания черепа. Зато все тело ломит так, словно он упал в бочке с Ниагарского водопада. На затылке выбрита плешь и наложено пять швов. Манипуляции, которым весь вечер подвергали его медики, только добавили страданий: анализ крови, рентген, электрокардиограмма, компьютерная томография и так далее……
«Это судьба… »
Слова появляются ниоткуда, как шепот принесенный ветром. Сначала ему показалось, что он действительно услышал их, но потом стало ясно, что это - сигнал из пустоты, царящий внутри его черепной коробки. Да, это он помнил, - пусть не все, но достаточно, что бы воспоминания жгли его сквозь дрему, являясь в ночном кошмаре.
На глаза навернулись слезы.
- Не смей! - прошептал он вслух, запрещая себе думать. - Не смей…
- Ты о чем? - раздалось из темноты.
- Сэмми?
Его сердце подпрыгнуло, как сумасшедшее, глаза резко распахнулись: это не было миражом - мелкий склонился над ним.
- Извини, - прикосновения его рук, когда он ощупывал повязки, были легкими и нежными. - У тебя измученный вид старик.
Дин поморщился:
- Плохо сплю по ночам.
- Ты хочешь меня обмануть?
- Сам догадайся леди-босс.
Лицо мелкого вытянулось от напряжения.
- Все в порядке, - губы Дина приоткрылись только с одной стороны: - Как будто по мне бульдозер проехал. Хотя боль уже прошла.
Дин догадывается, что боль, скорее всего, подавлена сильно действующими лекарствами, от которых ему кажется, что он парит под потолком.
- У меня тоже самое, - Сэм криво улыбается, - болит, только когда я дышу.
Дин пытается улыбнуться в ответ, но швы на губе не позволяют этого сделать.
- Я хочу посмотреть, насколько сильно ты пострадал. Лежи тихо, о`кей? – мелкий присаживается на краешек кровати (пружины жалобно пищат!)
Дин вздрогнул: он выглядел как итальянский флаг. Свежие синяки и кровоподтеки спускались от плеча до груди и покрывали верхнюю часть руки. Цвета их местами переходили один в другой, но преобладал зеленый и синий.
Он чувствует, как кончики пальцев левой руки Сэмми слегка касаются швов наложенных на рану у него на голове.
- Следа почти не останется, - Дин морщится от боли в губе.
- Мне так жаль, что я опоздал, - шепчет мелкий, прислоняясь щекой к его груди и прислушиваясь к биению сердца: сильные и четкие удары заметно участились.
- Ты спас меня!
- Господи Дин! Дело во мне, а не в тебе. Я опоздал, а это так не похоже на меня. То, что было потом, дало время мне подумать. Когда я все объясню, а ты все поймешь, тогда надеюсь, все пойдет своим чередом.
Младший смотрит на него умоляющими глазами. Видимо, это и в самом деле было важно для него.
Дин непонимающе моргнул и шевельнулся под ним.
- Лежи спокойно, - Сэм изо всех сил старается быть холодным как камень, но сердце Дина бьется тяжелыми, быстрыми ударами совсем близко от его руки. Однажды, он уже пытался отмахнуться от чувств, которые, как ему казалось, испытывал. Но одновременно он с удивлением обнаружил, что боль причиненная Дину, десятикратно отзывается в нем самом. Сэм больше не мог быть с ним намеренно жесток.
Сидя эту ночь без сна, слушая его размеренно дыхание, Сэма охватила непривычная нежность. Уж не такие ли чувства привели к сокрушительному поражению его брата? Он всегда умел держать себя в руках и не произносить то слово на букву "л" от которого и младший брат и отец, взвивались словно баллистические ракеты. А может Сэм просто принимает желаемое за действительное?
Он не осознавал, что произнес последнюю фразу вслух, пока сильный глубокий голос не прозвучал прямо над его ухом:
-Желаемое за действительное? – Сэм перехватывает насмешливый взгляд старшего брата.
- Ну-ка, ну-ка, о чем это ты думал?
Несмотря на смущение, младший отвечает честно:
– Это лучшее лекарство, – целует Дина и опускается на кровать (пружины ужасно визжат!) рядом с ним, при этом старясь не запутать трубки капельницы; ложится на бок, прижимая свое лицо к его плечу.
Он это не планировал, думает Дин, уставившись в темноте в потолок. Солоноватый запах кожи мелкого действует на него, как сильнейший возбудитель. Сэм был слишком близок, слишком привлекателен, слишком… Он понимает, что окончательно пропал. А этот двухметровый ребенок тяжело сопит: его правая нога легла поперек Диновых бедер, а правая ладонь примостилась на груди.
Проклятие! В эту минуту он безумно желает его. Его твердая до боли от возбуждения плоть тесно прижимается к бедру мелкого…
Чуть ниже эта рука или чуть выше эта нога – и у Сэмми будут большие проблемы!
Боже правый, да мелкий просто наслаждается!
Впрочем, он тоже наслаждался – правда, страдая наоборот, - от муки неудовлетворенности.
Дин чувствует, как мужская ладонь скользит вниз по его груди, пальцы, лаская, проникают за застежку больничной рубахи и легонько приласкав живот, спускаются ниже… находят то, что искали…
Дина трясет от (истерического ли?) хохота:
- Мне еще не приходилось быть объектом клинического изучения, - признается он. (Старший, на то и то старший, что бы не выпускать события из-под контроля)
- У меня нет презерватива, а тебе еще только не хватало забеременеть для полного счастья, - он поцеловал Сэма в кончик носа и заставил его оторваться от себя.
Мелкий поднимает голову и, смотрит ему в лицо давно забытым “а-ля щенячьим взглядом” Сэмми, улыбается ошеломленному выражению. Его дыхание учащается, когда он чувствует, что напряжение отпускает Дина, а возбуждение от того, что он делает с ним и для него, прорывается сквозь броню смущения.
- Все хорошо! Тебе это нужно. Видит Бог, и мне тоже, - он снова начинает его целовать, шепча прямо в губы какие-то слова - примитивные и одновременно возбуждающее. И понимая, что тот напуган и взвинчен, все равно не останавливается…
- Боже правый, - стонет Дин, когда мелкий трет подушечкой пальца по самому кончику головки, - пользуешься моей неподвижностью? Смилуйся же, наконец!
Даже охваченный огнем желания, он не мог не подумать, что с Сэмом, они и в самом деле образуют взрывоопасную смесь. Черт, у него и без этого полно забот!
Его ответ Дин не услышал, а скорее почувствовал, потому что губы Сэмми заскользили вдоль его до боли затвердевшей плоти.
- Милости ты от меня не дождешься, - тихо заверил мелкий.
Кажется, он что-то пробормотал в ответ, но и сам толком не понял своих слов.
А Сэмми ласкает его, продолжая целовать, изменяя ритм движения…Влажный рот скользит по гладкой коже, а зубы от неумения слегка царапают кожу. Дина подхватывает волна наслаждения, унося почти за грань терпения. А мелкий пожирает его, отпустив на волю зверя, скрытого в человеке, нетерпеливыми укусами требуя от него нового отклика, разжигая новый огонь языком и губами.
В мире Дина все сместилось, смешалось и вышло из-под контроля. Если в этом копаться то увязнешь. Слава Богу, что Сэм не просит его выйти за него замуж.
- О Боже...
Кожа казалась холодной и липкой, сердце тяжело билось. Собственное дыхание обжигало горло, кровь стучала в висках и чреслах. Чисто автоматически Дин запустил пальцы в кудри мелкого, чтобы предотвратить приступ нервной дрожи: последняя волна ощущений обрушивается, заливая светом – белым и ослепительным. А Сэм принимает, поглощая своим ртом его восторженный всхлип, крепко обнимая и прижимая к его себе....
……………………
Из темноты послышалось тихое покашливание.
- Эй, ребята, вы проснулись? Давайте, парни, пора собираться, у нас впереди долгий путь.
- И давно он тут сидит?
- Этот парень укокошил Уриеля, - бубнит мелкий, уткнув пылающее лицо в его шею. – Нам придется теперь за него держаться.
Губы Дина насмешливо дернулись:
-Уверен, что это поможет мне спокойно спать по ночам?
End…
Автор: angel L
Написано: 20.05.09
Фандом: supernatural-family.ru
Рейтинг: R.
Жанр: angst/romantic, винцест
Пайринг: Дин/Сэм
Спойлеры: отсутствуют (написано на 4.16 On the Head of a Pin/На булавочной головке).
Дисклеймер: права на мальчиков у Крипке, права на текст у меня.
Аннотация: “Время пошло”, - многозначительно сказал Морж. Льюис Кэрролл.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ
Тогда…
Странно. Хотя его сознание больше не воспринимает смысла, неприкрытая злоба, откровенная жесткость задевают его за живое... От этого низкого сыпучего голоса, который, словно гравийное покрытие выстилает все его ночные кошмары, у него возникает желание спрятаться в темном, вызванном болью, беспамятстве.
Но он слышит каждое слово, и всякий раз чувствует боль, которую Аластар намеренно старается ему причинить. Но понимание быстро угасает, сменившись безучастностью. Он только слегка пожимает плечами, совсем чуть-чуть, ведь так трудно заставить свои плечи подняться и опуститься, что бы изобразить этот жест.
Потом он больше уже “не страдает” - боль наваливается на него, давит, тянет вниз, все ниже и ниже, пока не наступает темнота и прекрасное Ничто…
Сейчас…
Крик не прекращается…
Как же так? Он же не может кричать! Он же без сознания!
Может быть кот?
Его кошмар - это воспоминания, которые он ненавидит, но ничего не может поделать с ними. Они всегда “приходят” к нему во сне, когда он против них бессилен.
Нет, это был человеческий голос, вскрик – уж ему ли не знать?! Бог свидетель, за последний год он наслушался этого достаточно...
Меркнущее перед глазами видение было ужасно - тело у его ног, вокруг пятна свежей и запекшейся крови … И он понимает, что это кричит Аластар…
В палате было темно; видимо, прошло несколько часов. Нестерпимая головная боль ушла, оставив после себя неприятное ощущение у основания черепа. Зато все тело ломит так, словно он упал в бочке с Ниагарского водопада. На затылке выбрита плешь и наложено пять швов. Манипуляции, которым весь вечер подвергали его медики, только добавили страданий: анализ крови, рентген, электрокардиограмма, компьютерная томография и так далее……
«Это судьба… »
Слова появляются ниоткуда, как шепот принесенный ветром. Сначала ему показалось, что он действительно услышал их, но потом стало ясно, что это - сигнал из пустоты, царящий внутри его черепной коробки. Да, это он помнил, - пусть не все, но достаточно, что бы воспоминания жгли его сквозь дрему, являясь в ночном кошмаре.
На глаза навернулись слезы.
- Не смей! - прошептал он вслух, запрещая себе думать. - Не смей…
- Ты о чем? - раздалось из темноты.
- Сэмми?
Его сердце подпрыгнуло, как сумасшедшее, глаза резко распахнулись: это не было миражом - мелкий склонился над ним.
- Извини, - прикосновения его рук, когда он ощупывал повязки, были легкими и нежными. - У тебя измученный вид старик.
Дин поморщился:
- Плохо сплю по ночам.
- Ты хочешь меня обмануть?
- Сам догадайся леди-босс.
Лицо мелкого вытянулось от напряжения.
- Все в порядке, - губы Дина приоткрылись только с одной стороны: - Как будто по мне бульдозер проехал. Хотя боль уже прошла.
Дин догадывается, что боль, скорее всего, подавлена сильно действующими лекарствами, от которых ему кажется, что он парит под потолком.
- У меня тоже самое, - Сэм криво улыбается, - болит, только когда я дышу.
Дин пытается улыбнуться в ответ, но швы на губе не позволяют этого сделать.
- Я хочу посмотреть, насколько сильно ты пострадал. Лежи тихо, о`кей? – мелкий присаживается на краешек кровати (пружины жалобно пищат!)
Дин вздрогнул: он выглядел как итальянский флаг. Свежие синяки и кровоподтеки спускались от плеча до груди и покрывали верхнюю часть руки. Цвета их местами переходили один в другой, но преобладал зеленый и синий.
Он чувствует, как кончики пальцев левой руки Сэмми слегка касаются швов наложенных на рану у него на голове.
- Следа почти не останется, - Дин морщится от боли в губе.
- Мне так жаль, что я опоздал, - шепчет мелкий, прислоняясь щекой к его груди и прислушиваясь к биению сердца: сильные и четкие удары заметно участились.
- Ты спас меня!
- Господи Дин! Дело во мне, а не в тебе. Я опоздал, а это так не похоже на меня. То, что было потом, дало время мне подумать. Когда я все объясню, а ты все поймешь, тогда надеюсь, все пойдет своим чередом.
Младший смотрит на него умоляющими глазами. Видимо, это и в самом деле было важно для него.
Дин непонимающе моргнул и шевельнулся под ним.
- Лежи спокойно, - Сэм изо всех сил старается быть холодным как камень, но сердце Дина бьется тяжелыми, быстрыми ударами совсем близко от его руки. Однажды, он уже пытался отмахнуться от чувств, которые, как ему казалось, испытывал. Но одновременно он с удивлением обнаружил, что боль причиненная Дину, десятикратно отзывается в нем самом. Сэм больше не мог быть с ним намеренно жесток.
Сидя эту ночь без сна, слушая его размеренно дыхание, Сэма охватила непривычная нежность. Уж не такие ли чувства привели к сокрушительному поражению его брата? Он всегда умел держать себя в руках и не произносить то слово на букву "л" от которого и младший брат и отец, взвивались словно баллистические ракеты. А может Сэм просто принимает желаемое за действительное?
Он не осознавал, что произнес последнюю фразу вслух, пока сильный глубокий голос не прозвучал прямо над его ухом:
-Желаемое за действительное? – Сэм перехватывает насмешливый взгляд старшего брата.
- Ну-ка, ну-ка, о чем это ты думал?
Несмотря на смущение, младший отвечает честно:
– Это лучшее лекарство, – целует Дина и опускается на кровать (пружины ужасно визжат!) рядом с ним, при этом старясь не запутать трубки капельницы; ложится на бок, прижимая свое лицо к его плечу.
Он это не планировал, думает Дин, уставившись в темноте в потолок. Солоноватый запах кожи мелкого действует на него, как сильнейший возбудитель. Сэм был слишком близок, слишком привлекателен, слишком… Он понимает, что окончательно пропал. А этот двухметровый ребенок тяжело сопит: его правая нога легла поперек Диновых бедер, а правая ладонь примостилась на груди.
Проклятие! В эту минуту он безумно желает его. Его твердая до боли от возбуждения плоть тесно прижимается к бедру мелкого…
Чуть ниже эта рука или чуть выше эта нога – и у Сэмми будут большие проблемы!
Боже правый, да мелкий просто наслаждается!
Впрочем, он тоже наслаждался – правда, страдая наоборот, - от муки неудовлетворенности.
Дин чувствует, как мужская ладонь скользит вниз по его груди, пальцы, лаская, проникают за застежку больничной рубахи и легонько приласкав живот, спускаются ниже… находят то, что искали…
Дина трясет от (истерического ли?) хохота:
- Мне еще не приходилось быть объектом клинического изучения, - признается он. (Старший, на то и то старший, что бы не выпускать события из-под контроля)
- У меня нет презерватива, а тебе еще только не хватало забеременеть для полного счастья, - он поцеловал Сэма в кончик носа и заставил его оторваться от себя.
Мелкий поднимает голову и, смотрит ему в лицо давно забытым “а-ля щенячьим взглядом” Сэмми, улыбается ошеломленному выражению. Его дыхание учащается, когда он чувствует, что напряжение отпускает Дина, а возбуждение от того, что он делает с ним и для него, прорывается сквозь броню смущения.
- Все хорошо! Тебе это нужно. Видит Бог, и мне тоже, - он снова начинает его целовать, шепча прямо в губы какие-то слова - примитивные и одновременно возбуждающее. И понимая, что тот напуган и взвинчен, все равно не останавливается…
- Боже правый, - стонет Дин, когда мелкий трет подушечкой пальца по самому кончику головки, - пользуешься моей неподвижностью? Смилуйся же, наконец!
Даже охваченный огнем желания, он не мог не подумать, что с Сэмом, они и в самом деле образуют взрывоопасную смесь. Черт, у него и без этого полно забот!
Его ответ Дин не услышал, а скорее почувствовал, потому что губы Сэмми заскользили вдоль его до боли затвердевшей плоти.
- Милости ты от меня не дождешься, - тихо заверил мелкий.
Кажется, он что-то пробормотал в ответ, но и сам толком не понял своих слов.
А Сэмми ласкает его, продолжая целовать, изменяя ритм движения…Влажный рот скользит по гладкой коже, а зубы от неумения слегка царапают кожу. Дина подхватывает волна наслаждения, унося почти за грань терпения. А мелкий пожирает его, отпустив на волю зверя, скрытого в человеке, нетерпеливыми укусами требуя от него нового отклика, разжигая новый огонь языком и губами.
В мире Дина все сместилось, смешалось и вышло из-под контроля. Если в этом копаться то увязнешь. Слава Богу, что Сэм не просит его выйти за него замуж.
- О Боже...
Кожа казалась холодной и липкой, сердце тяжело билось. Собственное дыхание обжигало горло, кровь стучала в висках и чреслах. Чисто автоматически Дин запустил пальцы в кудри мелкого, чтобы предотвратить приступ нервной дрожи: последняя волна ощущений обрушивается, заливая светом – белым и ослепительным. А Сэм принимает, поглощая своим ртом его восторженный всхлип, крепко обнимая и прижимая к его себе....
……………………
Из темноты послышалось тихое покашливание.
- Эй, ребята, вы проснулись? Давайте, парни, пора собираться, у нас впереди долгий путь.
- И давно он тут сидит?
- Этот парень укокошил Уриеля, - бубнит мелкий, уткнув пылающее лицо в его шею. – Нам придется теперь за него держаться.
Губы Дина насмешливо дернулись:
-Уверен, что это поможет мне спокойно спать по ночам?
End…
@темы: angst, слэш, винцест, Dean Winchester, Sam Winchester, angel, Slash, ангел, Мои произведения., Аластар, action, drama, Уриель, Дин Винчестер, romantic, Сэм Винчестер, ангст, Castiel, демон, Кастиэль
Название: «Реквием по любви…»
Автор: angel_L
Написано: 30.3.09
Жанр: подобно триптиху. Не связанные между собой главы, объединенные общей идеей.
Персонажи: Кэмпбеллы/Винчестеры
Рейтинг: PG -13
Предупреждения: отсутствуют.
Спойлеры: отсутствуют.
Дисклеймер: Персонажи принадлежат мистеру Крипке. История клавишам компьютера автора.
От автора: Целься высоко, как твоя ма. Стреляй метко, как твой па. Отстаивай то, во что веришь, как твои дети. Написано для конкурса.
От автора, постскриптум, через два года. Перечитав сейчас, я понимаю, что многое бы написала по-иному, не знаю, стала бы повесть лучше или хуже...Так как повторить уже не смогу. Вот к чему приводит спешка и желание принять участие в конкурсе. А ведь я всегда избегаю любых конкурсов и мероприятий. На этом конкурсе я потеряла прекрасную подругу.
Как то так....
---------------------------------------------------------------------------
читать дальше
Часть I
Весна 1973,
2 часа пополудни
Поневоле станет не по себе, если случится задремать в подобном месте, и, проснувшись, обнаружить в паре шагов молчаливого соглядатая, наблюдающего за тобой с терпением хищника в засаде. И вдвойне тревожно осознавать, что этот наглец - вовсе не человек, вторгшийся в твои частные владения, а всего лишь любопытный прохожий.
Я не могу различить направление его взгляда. Однако в том, что он сидит здесь достаточно долго, я нисколько не сомневаюсь! О да, поза в своей возмутительной самоуверенности истинно мужская! Одна нога свободно согнута в колене, бедро резко выпячено.
Нет, мне срочно нужна широкополая шляпа, чтобы надвинуть ее пониже, и ....темные очки! Или надо превратится в Белого Кролика* и юркнуть в ближайшую щель!
Наконец до меня доходит - это становится странным. Надо окликнуть его. Потребовать ответа. Я почему-то молчу. Пожимаю плечами, выражая полное безразличие, и полуобернувшись, смотрю на взлетную полосу аэродрома.
Никогда я не жаждала внимания и популярности. Никогда не хотела быть слишком богатой или знатной, не хотела ничего, что выводило бы меня за пределы совершенной ординарности и нормальности; ибо это лишь и могло защитить от удивленно поднятых бровей, шепотков за спиной и злых насмешек, которым я подвергалась в любой новой школе, в любом городе и просто в любом новом окружении.
В душе возникло нелепое чувство, что хозяин положения здесь именно он, а вовсе не я. Более того, он казался как бы порождением этого места, неотъемлемой его частью. Это скорее я, здесь, чужая.
Вообще-то мне следует не предаваться панике, а стоит сделать что-нибудь реальное. Например, опуститься на четвереньки, проползти под ногами посетителей, добраться до прохода, затем по-пластунски доползти до выхода. Ибо если это просто прохожий, то вызов врача и место в психушке мне обеспеченно, а если… Грустный полусмешок вырывается у меня из груди, заставив парня за соседним столиком нервно поежиться.
Всякого хватает в моей жизни. Мои родители, обнаружившие в своей дочери неукротимое упрямство, по совету мудрого доктора Спока**, всегда пытались обращаться со мной терпеливо и с любовью. Тем не менее, мне недоставало именно человеческой обыкновенности и ординарности. Недоставало. Пока в одну ненастную ночь вихрастый мальчик не бросился в схватку со мной возле отцовской машины. Пока он не появился - я не вкусила этой нормальности. Да, именно та стычка стала поворотным пунктом в моей жизни, - я и в самом деле поверила, что я нормальная. И это потрясло меня. И не только потому, что я полюбила, но еще и потому, что в этом таилась угроза. Угроза, смысла которой я в точности не понимала. Что ни говори, а я подошла очень близко к черте под названием «тихая жизнь». Чертовски близко, чего уж там скрывать! И осознание этого передергивает мою душу.
Не могу сказать, что я была довольна сейчас, чувствуя себя потерянной в толпе суетившихся возле стойки и сидевших за столиками людей. Горожане - безликие, заурядные, бросая взгляд на меня, грустно нахохлившуюся над своей колой, наверное, думали, то же самое и обо мне. Но это было бы как раз то, чего я больше всего хотела, - быть простой, не выделяться, быть такой же, как все.
В ожидании рейса, я украдкой бросаю взгляд на зеркальную стену вестибюля: красный кашемировый пуловер с широкой металлической цепочкой вместо пояса, джинсы «Леви Штраус» и ковбойские сапожки - из зеркала смотрит девушка, катастрофически приближающаяся к девятнадцати годам. Ни профессии, ни даже адреса, который я могла бы считать своим. Все усилия делятся на ноль, и этот ноль мое прошлое...
- Из нашего округа многие погибли. А он, говорят, не терял времени в джунглях Вьетнама. Из любви к дракам и убийствам он даже пытался завербоваться на второй срок. Вернется еще более странным, чем ушел. Хотя уже в детстве был чудовищен как смертный грех, - послышалось сбоку.
Миссис Бурдо, haut monde*** нашего городка, приехавшая встречать своего мужа, в доверительном жесте приблизила свое полноватое красное лицо к соседке по столику:
- А эта девочка Кэмпбеллов? Так поступить с родителями! Бросить школу и уехать с ним на каникулы! – Она плотоядно улыбнулась, качнув пухлыми щечками, и бросив недвусмысленный взгляд на меня, - Вы же знаете эту современную молодежь! И нравы! Ну, вы меня понимаете, – Дрянная птичка****! Бог знает, чем они там занимались!
- Очень мило, миссис Бурдо! Фигуры вроде вашей надо объявлять вне закона, - еле слышно пробормотала я, и ощутила подспудное желание обернуться и рассказать ей о ее бесценной дочке. Оставалась только надеяться, что она была хорошей ******* для баскетбольной команды на летних соревнованиях, потому что ничего другого и нельзя было ожидать от этой маленькой сучки!
Прежняя я наверняка бы влепила этой особе затрещину. Но сейчас, я только удивленно округлила глаза, с невинным видом созерцая свой полупустой пластиковый стакан и прокручивая в памяти события знойного лета.
После моего “исчезновения”, город гудел полгода, на все лады обсуждая наши семьи и отношения, доставив развлечение множеству злых языков. Когда, собрав свои пожитки, спустя пару месяцев нормальной жизни я снова вернулась в дом к отцу и маме, этот переезд казался всем очень естественным, всем, но только не мне. Я ощущала в нем нечто плохое, нечто знакомое, нечто уже случавшееся со мной. Я не могла не видеть здесь параллелей с нашими «путешествиями» по стране, путешествиями, длиной в четырнадцать лет. И мама, и отец, были рады и счастливы снова видеть меня дома. Отец, так особенно очень ласково обращался со мной, но теперь я ощущала себя у них гостьей — гостьей, временной и случайной, гостьей в своей собственной семье.
Эти несколько месяцев вне дома, эти несколько месяцев рядом с ним, - навсегда разрушили мою душу. Он был тем самым, именно тем – единственным. Без него, я чувствовала себя одиноко и потерянно.
Но, в августе семидесятого, он поднялся по трапу на борт самолета в аэропорту Топика, имея при себе только паспорт и дорожную сумку и,… все обычное кончилось.
На мой немой вопрос, произнес: «Так делают все. Я должен помочь своей стране». А для меня тогда не было ничего важнее, чем быть в общем потоке со всеми, быть, как все.
Забавно, что сейчас в конце, я вспоминаю то, что было вначале. Я слышала о существовании истерической амнезии, когда человек за пару минут вспоминает самое неприятное, или тяжелое; все то, что сознание блокирует, спасая тем самым от разочарования...
В ту ночь, перед его отъездом, я не хотела его видеть, не желала больше с ним разговаривать, слушать его проклятые слова, которые имеют для него такой важный смысл, а меня совершенно уничтожили. Но он все равно пришел...
Было около трех часов утра. Темно и тихо. Я задремала на диване, когда услышала, что в кухне свистит чайник. Я не могла припомнить, чтобы ставила его, хотя смутно подумала, что неплохо было бы выпить чашку чая. Не включая света, пошла туда и чуть не метнула нож, увидев в проеме темную фигуру.
- Черт побери! Ты меня напугал до смерти. Какого дьявола ты ошиваешься тут среди ночи?
- В кухне горел свет, и мне захотелось горячего чайку. А заодно и с тобой поболтать, малышка. Терпеть не могу среди ночи пить чай в одиночестве... - И с обычной своей чуть нагловато-задумчивой улыбочкой кивнул на две чашки чая на столе. - Как видишь, о чае я позаботился, а ты позаботься о болтовне.
- Что? Ты ненормальный? Уже полночь, я почти что спала!
- Знаю. И прелестно выглядела на диване в моей старой школьной футболке.
- Она не твоя. Это папина, и...
- Ты не должна спать в рубашках отца.
- О, Бога ради! Ты ведешь себя так, словно мой муж! И к тому же, - строптиво добавила я, - даже если бы это было и так, все равно не твое дело!
Смеясь, он протянул мне чашку горячего чая.
Я безропотно позволила усадить себя к нему на колени. Наверное, я и впрямь спятила. Как ни крути, а этот человек меня предал, этого не перечеркнешь. Но, несмотря на пикировку, с которой все началось, мы просидели на кухне, болтая, Бог знает о чем, чуть не до самого утра. Этой ночью мы принадлежали только друг другу…
Он настоял на том, чтобы я проводила его до входной двери:
- Ты уже спишь на ходу, - сказал он, прощаясь на пороге (как плохо он меня знает!)
- Интересно почему? Может потому, что являются тут всякие непрошеные типы и требуют, чтобы их до утра развлекали за чаем?
- А что делать, если я нахожу твое общество столь приятным?
- Хвала небесам за великую милость! - Ярость кипела внутри, а теперь сюда примешалось еще и горечь предательства. Ведь завтра он улетает! Какая же я все-таки дура, что так легко и безоглядно доверилась Джону Винчестеру! Неужели я больше ничего для него не значу? Я люблю его! Я как безумная, чокнутая, свихнувшаяся люблю его.… Разве он этого не видит?!
Робкое чувство, необходимость быть рядом, захлестнуло меня как волна. Так я и стояла – лицом в его плечо - размышляя, удивляясь, вопрошая самое себя, но, тем не менее, не представляя, что делать.
Я оглядела его, прищурив глаза, и небрежным тоном сообщила:
- Я собираюсь остричься и вытатуировать на лбу «ВМФ США».
Я запомнила, как он тогда нахмурился и помрачнел, задетый моими словами.
- Мне очень жаль. Я сделал то, что кажется мне правильным. Я не мог тебе рассказать, пожалуйста, пойми это. Я не мог рисковать: я боялся, что ты будешь реагировать именно так, как отреагировала сейчас. Однако мне это не очень удалось, верно? - На лице Джона застыло отрешенное, отсутствующее выражение, словно мыслями он был уже не на этой старой веранде, а где-то бесконечно далеко.
Я с трудом перевела дух. Господи, да что же это со мной.
- Не знаю, что это на меня вдруг нашло!
Пропавшая было улыбка, вновь заиграла на его губах:
- Извинения принимаются, ваше маленькое тиранство, - шепнул он и запечатлел нежнейший поцелуй на кончике моего носа. - Я буду присматривать за тобой, и… это последняя наша ночь, малышка…
- Я присмотрю за собой сама! И не нуждаюсь в том, чтобы меня постоянно контролировали или вламывались ко мне, когда я сплю. А теперь иди домой и не возвращайся! – Я захлопнула дверь перед его носом и сердито щелкнула замком.
- Эй, крошка, - сказал он веселым голосом. - Будь полюбезнее со мной, а то пожалуюсь твоей мамочке!
Теперь, спустя годы, я не могла не улыбнуться этой шутке, а тогда даже и не подумала. Я боялась, что моя только что начавшаяся чудесная нормальная жизнь рядом с ним, впервые за шестнадцать лет такая обыкновенная, точно такая же, как у всех, вдруг ускользает от меня в одночасье. Мое смятение только усиливалось, ведь я начала вдруг ощущать, что сержусь на него, когда он рядом, и почему-то скучаю, когда его рядом нет. В те дни, я словно тонула в сомнениях и страхах, а моя жизнь вдруг сделалась каким-то загадочным ребусом. Приступы страха. Внезапные всплески безотчетного ужаса, включавшие древние инстинкты спасения бегством. Доселе ничего подобного со мной не случалось.
И эти сны. Конца им не было, и света в них тоже. А только протянутые ко мне руки и эхо далекого крика:
«Не убегай от меня! Ты моя! Подожди!»
Я поднимала голову, что бы увидеть лицо и встречала изумленный взгляд отца. Несколько секунд не отрываясь смотрела в его глаза, а он слегка качал меня на руках, словно ребенка…
Или голос… Обыкновенный человеческий голос. Не призрак, не чудовище. Хриплый, мужественный, властный. До боли знакомый:
«Ты можешь пообещать мне, что будешь помнить?»
Я пыталась отгородиться. Какая-то часть моего существа кричала, что именно Джон является источником моего беспокойства и моих снов.
“Обычный гражданский”, - как любил с презрением повторять мой отец.
Отцовское подкалывание срабатывало, и я начинала закипать:
- Ты даже не думаешь, что Джон мог бы стать мне хорошим другом? Отлично! Тогда забудь о том, что я твоя дочь! Пойди и скажи ему все! Расскажи, кто мы и чем мы занимаемся! Расскажи, что мы расчленяем и сжигаем трупы, что мы охотимся на одержимых, которых тоже потом убиваем и неважно, чьи они дети…
Лицо отца бледнело от гнева – ведь это было правдой, такой закон нашей семьи. И если бы не вмешательство мамы…
Спустя два года, я также твердила себе, что глупо сравнивать, но ничего не могла с собой поделать. Словно заклинание, повторяла про себя его последние слова: “Помни, я тебя люблю”. Кто же меня любит? И почему этого любящего человека нет рядом, когда я так отчаянно в нем нуждаюсь? В его отсутствие, в душе разверзлась неописуемая пустота, и я не знала чем ее заполнить. “Не говори так, - возразил внутренний голос.- Ты даже не можешь выбросить его из головы с той самой ночи, когда встретилась с ним! Разве он тебе не снится по ночам? Разве ты не просыпаешься с единственной мыслью снова оказаться в его объятиях? Ощутить тепло его поцелуев?”
Я любила его, любила всей душой, но боялась облечь свою любовь в слова, потому что не была уверена, что ему достаточно одной только этой любви.
...Я перестала отвечать на письма... Ведь я хотела, чтобы у него было все – я знала, что он хочет иметь семью... И детей... Нет, мучительно даже думать об этом и... Нет… это оскорбительно для него допустить, что он бросит меня, когда станет ясно, кто я и чем зарабатывает моя семья.
И вот теперь, сидя в маленьком частном аэропорту нашего городка, я горько улыбаюсь своей прошлой наивности, своей вере, что я смогу стать такой же как все.
В течение нескольких месяцев рядом с ним - я верила, что живу, «как все», лицемеря, что прошлого не существует, и все-таки не стала такой, «как все». Ведь обычные нормальные люди не притворяются, что первых шестнадцати лет вовсе не было в их жизни, не избегают упоминать их в разговорах о призраках, демонах, и не стремятся изо всех сил забыть их. Нормальные люди не бегут от ответственности, от сложностей и риска повседневной жизни. Не прячутся от обязанностей и от охоты. Они не отвергают любовь. А именно это я и сделала...
Поставив локти на стол, я уткнулась лицом в ладони.
Дети?.. Это был камень преткновения. Я не помнила точно, когда вбила себе в голову, что не хочу иметь детей, но точно помнила, когда в первый раз сказала это вслух - мне было пятнадцать. Боже милостивый, неужели в своем стремлении стать «нормальной» частичкой общества я дошла до такого? Неужели я сама превращаюсь в одну из тех, кто шептался у меня за спиной, кто запрещал своим детям играть со мной из-за того лишь, что у меня были “странные” родители? Но вопрос не в том, напомнила я себе, вопрос в том, на самом ли деле я и сейчас не хочу детей? Горячие слезы обожгли мои глаза…
Часть II
Конец марта 1970,
00:10 пополуночи
- Собачья погодка,— сказал старик, провожая меня до двери.- Почему бы тебе не подождать, пока я звякну матери, чтобы она заехала и привезла тебе теплую одежду? Ты ведь околеешь от холода, возвращаясь домой в этой куртке.
С трудом подавив улыбку - дедушка Джеймс хорошо помнил все дни моего рождения, но даже сейчас, когда мне стукнуло шестнадцать, по старой памяти все еще обращался со мной как с пятилетней - я передернула плечами, выходя из тепла уютного дедовского дома на пронизывающий холод улицы, который принесла с собой неожиданно нагрянувшая слякотная весна.
- Знаешь, малышка, - сказал дед, как бы между прочим, - а ты вполне можешь рассчитывать на заем в банке, я выступлю поручителем, если все же решишь жить отдельно от предков.
Его голубые глаза блеснули весельем:
- Если кто-то в твоей семье считает, что ты валяешь дурака, забросив юриспруденцию и разыгрывая охотника, то я так не думаю.
Эта откровенная прямота заставила меня вскинуть голову (когда я решила не поступать в колледж и осталась дома, я думала, что отец меня убьет!).
- Ты не считаешь меня дурой, не считаешь, что я совершаю ошибку? Не считаешь глупостью, что я взялась за это дело в одиночку?
- Ничуть. - Джеймс Кэмпбелл обнажил в улыбке старые пожелтевшие зубы.
- Спасибо… - Я обняла его и прижалась к его плечу головой. Господи, как я люблю этого старого зануду. Я ни разу ранее не испытывал такой благодарности к нему. Ненависть - бывало, а благодарность... В конце концов, подобных себе я чаще ненавидела… Отец считал старика ершистым, но добрым и прямым. Ветеран второй мировой войны, а впоследствии охотник, который после смерти жены один вырастил троих сыновей, тот превыше всего ценил честность и верность и не поддавался на дешевые соблазны и показуху. Если людям не нравится, что он называет вещи своими именами, то это их проблема, а не его, считал он.
- Спасибо, что избавил меня от нотации по поводу того, что я думаю о своем образовании. А то отец, всякий раз, как видит меня, начинает качать головой. Мама ненамного лучше, но она, по крайней мере, хоть со мной разговаривает. Отец же только ворчит. Иногда мне кажется, что он предпочитал бы иметь вместо меня сына.
Слабая надежда, что отец проявит интерес к “моему” делу, к желанию стать охотником, или хотя бы заведет банальный разговор, не оправдалась ни в коей мере. При маме он еще не показывал виду, но вдвоем со мной вел себя так, словно каждым своим жестом подчеркивал: «Не жди моего благословения в этой безумной своей затее. Мое дело сторона».
Найти мне “смышленого” мужа. Человека, который сможет позаботиться обо мне. Человека из “нашей” среды - только это принесло бы ему удовлетворение.
Дед весело засмеялся:
- Диана молодец. А у него это пройдет, не сомневайся. У меня тоже подобное было.
Хотя в данный момент я и понятия не имела, о чем он толкует, по опыту знала - нужно лишь подождать: у дедушки Кэмпбелла на каждый случай была своя история или анекдот, а часто и то и другое вместе.
- После драки кулаками не машут. Я это и отцу твоему сказал, когда он пустился со мной в объяснения. Да ну его! Когда твой отец заявил, что не хочет быть адвокатом, - начал он, - я был вне себя от злости. Сначала двое старших покинули дом.… Сказать по-правде, я не очень-то и возражал. Ведь у меня оставался младший, Сэмюель. Но когда и Сэмми повернулся спиной к закону... Я ужасно разозлился на него. Последняя моя надежда основать адвокатскую династию развеялась, ибо твой отец решил, что желает стать охотником.
На какой-то короткий миг затаенная грусть промелькнула в поддернутых изморозью глазах старика, но он тряхнул головой, и выражение это тотчас исчезло.
- Со временем я преодолел разочарование, - продолжил он. - И теперь горжусь своими мальчиками. То же самое будет и с твоим отцом, тебе только нужно набраться терпения, - легкая улыбка разбежалась морщинками по его лицу, и он засмеялся дребезжащим смешком. - Я еще буду иметь удовольствие видеть самого Сэмми тем упрямым старикашкой, каким он обычно считает меня.
Захлебываясь от смеха, я чмокнула его в морщинистую щеку:
- Спасибо, деда, ты умеешь ободрить.
Всегда готовый поддержать меня, он помедлил, прислонившись к кирпичной стене у крыльца, сунув руки в карманы своей кожаной куртки:
- Я могу помочь и кое-чем посущественней. Похоже, это тебе не помешает, крошка.
Хотя предложение было весьма заманчивым, я отрицательно покачала головой:
- Спасибо, но я справлюсь сама.
Действительно, это самое легкое дело из всех, что попадало нам в руки. Ни демонов, ни оборотней, ни подменышей. Всего лишь браслет «Декарабиа» - изящная серебряная вещица, приносящая удачу чистым сердцам и наказывающая нечестивых. Вся работёнка заключалась лишь в том, что бы забрать этот предмет из машины Винчестеров. Новенькие в нашем городе - эта семья успела “прижиться”. А их оболтусы, сыновья Джейсон и Джон, найти новых друзей.
Дед понимающе кивнул седой головой:
- Ну что ж, хорошо. Но если что с отцом, или у тебя кончатся наличные, без церемоний обращайся ко мне.
Не любивший проявлений всяких чувств и сантиментов старик снова заговорил о той угрозе, под названием инфлюэнция, которой его единственная внучка подвергает себя, отправляясь на дело пешком. Не дослушав до конца, я коротко попрощалась, и шагнула с крыльца в холодную весеннюю сырость.
Промокшие насквозь джинсы давно уже стали противно-липкими, и сочившаяся из них вода заливалась в ботинки. Всполохи молний окрашивали деревья в серебристый свет. Порывистый ветер трепал и выворачивал ветви. Гром предупреждающе рыкнул, заурчал, разразившись оглушительным грохотом, и, где-то в моем подсознании шевельнулось смутное предчувствие беды.
Погруженная в свои мысли, я чуть было не попала под колеса грузовика, не заметив красного света на переходе, и только пронзительный сигнал уберег меня от этого. Вспрыгнув обратно на тротуар, с колотящимся сердцем дождалась зеленого и тогда уже перешла на другую сторону улицы. Черт побери, стало быть, правду говорит “наша” статистика, что большинство наездов случается именно вблизи места работы. Ужасно быть раздавленной на своей первой самостоятельной охоте...
А дождь, тем временем, становился все сильнее, и капли его, стекая с волос, уже холодили шею. Подняв воротник курточки, я надела капюшон, прибавила шагу и, перепрыгивая через лужи, постаралась быстрее пройти те несколько десятков метров, что отделяли меня от «их» дома...
Часть III
Конец марта 1970,
00:40 пополуночи
Налево – значит проделать двухкилометровый путь домой при погоде, которая собиралась еще только ухудшиться.
Направо - и вскоре достигну шумной “Закусочной Джея Бёрда”, откуда смогу вернуться вместе с моим придурком братом Джейсоном или с кем-нибудь из знакомых ребят, которые там наверняка околачиваются. Кроме того, там я смог бы перехватить, под зорким глазом старшего “поколения”, пару кружек пива и сыграть в «американку» на бильярде, как бы приобщившись тем самым к общественной жизни, от которой порядком успел оторваться, с тех пор, как записался в армию.
Подумав, я повернул налево - одиночество и холодная ночная сырость показались более привлекательными, чем одна мысль столкнуться с Маргарет Пембертон в кафе. Всё, что я мог сделать сейчас – это быть с ней корректным, когда Джейсон приводит ее домой. Я не понимал, как мог считать Маргарет соблазнительной штучкой и даже встречаться с ней в школе. Эта эгоистичная маленькая дрянь не обладала ни каплей чувствительности, но, елки-палки, какой же она была мастерицей играть на чувствах других! Она так окрутила Джейсона, что тот уже не мог смотреть на вещи трезво.
Приближаясь к дому, я заметил стоявший на дороге «пежо» клиента отца и удивился, что он не в гараже. В следующую минуту заметил какое-то движение возле машины и, приостановившись, внимательно посмотрел в том направлении. Темная фигура попятилась от дверцы водителя.
- Эй!
Тень отделилась от машины и бросилась наутек.
Стартового преимущества этого молодца вполне хватило бы, чтобы скрыться в темноте, не поскользнись он на мокром асфальте.
Эта ошибка стоила ему дорого.
Захватив ему футбольным приемом ноги, я заставил вора со стоном рухнуть на землю.
Но, в отличие от футбола, где сбитый быстро вскакивал на ноги и продолжал охоту за мячом, этот тип, лежа в луже на грязном асфальте начал изо всех сил брыкаться и отбиваться, нанося по мне удары локтями, ногами и кулаком.
Одним ударом он раскроил мне бровь.
Быстро сообразив, что на моей стороне преимущество в несколько килограммов весу, я перекатился вместе с противником на полоску земли справа от дороги и сумел пригвоздить его лицом вниз, заломив руки за спину. В поле моего зрения попали две ноги в грязных кожаных ботинках и мокрых джинсах.
Поскольку сдавленные ругательства все еще продолжали извергаться изо рта у парня, сел ему на спину и ткнул его лицом в дождевую лужу. И был ослеплен в это момент фарами автомобиля, ехавшего по дороге прямо на нас.
Машина затормозила, и оттуда вывалился мой старший брат.
- Что за черт?..- начал было Джейсон, разглядывая всю эту сцену.
- Поймал его... пытался... украсть нашу машину!
Преступник все еще делал попытки сопротивляться, прерывисто дыша, так что пришлось сильнее вдавить его в лужу лицом.
- Давай-ка втащим его дом и позовем полицию.
- У него, должно быть, сильный удар, - сказал брат, придерживая пленника, в то время как я “осторожно” подымал его на четвереньки. - Он разбил тебе правую бровь. Похоже, понадобятся швы.
Черт, черт, черт! Я терпеть не мог иглы. Одна мысль, что какой-то острый металлический предмет будет протыкать мою плоть, привела меня в содрогание. А рана как в насмешку начала гореть подобно адскому пламени.
Я сильнее заломил руку пленного, ставя его на ноги.
- Ого, Джон! - воскликнул Джейсон предостерегающе. - Веди себя поделикатнее.
- Поделикатнее?! Да я переломаю ему руки и …!
- Не торопись с этим, - посоветовал брат. - А то скажут, что ты избиваешь женщин. - И быстрым движением сдернул капюшон с головы незнакомца.
Масса длинных светлых волос высыпалась из-под него.
Когда я, наконец, сумел отвести взгляд, то обнаружил, что смотрю в самые удивительные глаза, какие только доводилось видеть, - необычного цвета, напоминающие лепестки полевой фиалки, опушенные густыми угольно-черными ресницами.
«Черт, да она еще ребенок! От силы пятнадцать!»
Она же смотрела на меня так, словно считала маньяком-убийцей.
От неожиданности я ослабил хватку и начал заваливаться с пленницей на грязный асфальт, и, хотя Джейсон тут же пришел мне на помощь, нам едва удалось вдвоем совладать с этой особой вторично.
- Да перестань ты пинаться, дуреха, - сказал Джейсон, отпрянув в последний момент, едва не задетый ногтями, метившими ему в лицо. – Нас двое, и нам не составит труда скрутить тебя как следует!
Благонамеренный совет брата был встречен потоком ругательства на, судя по всему, английском.
Джейсон рассмеялся:
- Это что-то непереводимое, черт побери. Ну, и здорово же она тебе заехала!
- Заткнись! Если так продолжится, нам не нужно будет звонить в полицию - соседи сами ее позовут.
В эту минуту на веранде нашего дома появилась мисс Мосли - новая экономка, которую отец нанял в дом, после гибели мамы. Помощь этой чернокожей девушки для нашей семьи просто бесценна - ни отец, ни я, ни Джейсон, совсем не умеем готовить. В городе, правда, поговаривали, что она ведьма.
Разметавшиеся волосы мисс Мосли ясно говорили, что она только что из постели.
- Что здесь происходит?
- Зови полицию, Миссури,— сказал брат, уворачиваясь от удара ногой. - Мы только что поймали человека, пытавшегося угнать наш автомобиль.
- Я ничего и не думала красть, болван ты набитый! О-о! Да перестаньте же дергать меня за волосы!
- А ты перестань кусаться!
Я усилил хватку на ее руке и подвел поближе к удивленной женщине.
- О, Господи! Это девушка! Джонни, ради Бога, не будь с ней так груб.
Почувствовав симпатию со стороны, девушка повернула к ней умоляющее лицо.
- Пожалуйста...
- Не верь ей, - вмешался Джейсон, - у нее ухватки бандита. Врунья и воровка! Ты у нас сейчас попляшешь.
- Ой! Они делают мне больно! Клянусь...
Девушка повернула свое лицо ко мне, и вместо потока ругательств, которых я ждал, просто взглянула из-под пушистых ресниц…
Если бы взгляд обладал способностью убивать на месте, мне бы сразу пришел конец.
Впервые в жизни я растерялся:
- Давай, наконец, заведем ее в дом.
Но воровка и не думала поддаваться.
Напрягши все тело и уперевшись ногами в деревянный порог, она упорно отбивалась, продолжая поливать нас потоком отборных ругательств. Хотя это только Джейсон полагает, что она ругается. По мне, не исключено, что она просто, таким образом, молится, чтобы ангелы явились к ней на выручку. И правда, судя по тому, как успешно ее тщедушное тельце, сопротивляется попыткам двух здоровенных парней протащить ее в дверь, дело тут явно не обходилось без помощи сверхъестественных сил!
Мне совсем не хотелось прибегать к очень грубым приемам. Черт, а вдруг она и вправду несовершеннолетняя? Но какого же дьявола она не сдается по подобру-поздорову? Я хотел уже было втолкнуть ее в дом футбольным броском через плечо, но, подумав, выбрал более щадящий вариант.
Подмигнув брату, сделал ей легкую подсечку под колено, и в тот момент, когда ноги у девушки подогнулись, быстро подхватил и перенес ее через порог.
- О-о-п, отлично! - Я поставил ее на пол, - почти приехали.
- Кретин недоношенный!
При всей своей злости она выглядела как вынутая из грязи уличная кошка.
- Меня называли и похуже.
- Что ты говоришь? - Съязвила она. - Жаль, что не я!
- Сюда? – Джейсон показал на двери гостиной.
- Нет, на кухню. Иначе мы наследим...
- Проведите ее в гостиную и включите обогреватель сию же минуту! – Миссури была в бешенстве. - Вы разве не видите, что бедный ребенок продрог до костей?
- Да, но...
- Джейсон, делай, что я сказала. Пойду, принесу одеяла. И кстати, Джон, - она повернулась ко мне, - у тебя глаз подбит.
Вини в этом «бедного ребенка»! - Хотелось крикнуть мне, как вдруг я почувствовал, что девушка начала оседать. Инстинктивно моя правая рука приняла на себя большую часть ее веса.
- Что за?..
- Ого! Она отключилась. Как же сильно ты ей, должно быть, врезал! - сказал брат.
- Чего ты болтаешь! Я не дерусь с женщинами!
- А ты и не знал, что она женщина, пока я тебе не сказал!
- Да, но я не бил ее!
Я положил девушку на диван. Подложил подушку под голову, и осторожно убрал разметавшиеся волосы с лица.
В груди что-то сжалось — таким бледным оно было под пятнышками грязи на лбу и на щеках.
- Ударил ты ее или нет, одно ясно - без сознания, - с оттенком то ли иронии, то ли осуждения съязвил Джейсон.
- Послушай, я не трогал ее, понятно?! Все, что я сделал, это попытался задержать, вот и все.
- О’кей, о’кей, я верю тебе.
- Что случилось? – Спросила чернокожая мэм, входя в комнату.
Джейсон ухмыльнувшись, демонстративно промолчал.
Отвечать пришлось мне:
- Похоже, она потеряла сознание... неженка.
Брат нащупал пульс девушки:
- Пульс сильный. Медленный, но определенно сильный.
Миссури мягко прикоснулась ладонью ко лбу девочки, затем нахмурилась и пощупала ее руки.
- У нее жар, а руки ледяные. Джейсон, достань-ка еще пару одеял из шкафа. А ты, - велела она мне, - приложи к глазу лед и позвони мистеру Ди, попроси его приехать сюда, пока не рухнул без сил и нам не пришлось оттирать кровавые пятна с ковра…
- Я позвоню в полицию, - Джейсон бросил на диван одеяло.
- Меньше всего этой бедной девочке нужна сейчас еще и полиция.
- Миссури, она пыталась угнать наш…- Брат споткнулся на слове, от моего долгого и “проникновенного” взгляда…
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Отец приехал домой через двадцать минут после “происшествия”, но я и брат услышали его голос намного раньше, чем он вошел в холл.
- Человек работает механиком, имеет гараж на три машины, но, ни один кретин им не пользуется, и он по-прежнему должен припарковываться на улице и мокнуть под дождем! Джейсон! Какого дьявола ты оставил дверцу машины открытой и фары включенными?!
При звуке голоса отца я открыл свой здоровый глаз, но тут же быстро закрыл его, поскольку свет лампы под потолком буквально ослепил меня.
- Черт! – Брат поставил на стол недопитый чай, - я и забыл...
- Вот именно, - подтвердил отец, проходя в гостиную. - Но поскольку я выключил фары и закрыл ее на ключ, она, по крайней мере, еще будет там наутро.
- Спасибо...
Отец не удостоил его ответом, сосредоточив все вниманием на мне:
- Черт возьми, что с тобой?
- Долгая история, пап.
- Ну, так я укорочу ее! Джейсон! - Эрик Винчестер, шести футов росту, выглядел довольно устрашающе и очень внушительно. Голос отца стал выше на полтона, а взгляд переместился на моего притихшего двадцатичетырехлетнего старшего брата:
- Вы опять поспорили с ним о Маргарет Пембертон?
- Это не имеет ничего общего с Маргарет, пап. Джон сам тебе все объяснит. А я пойду, осмотрю машину. – Мой брат пулей вышмыгнул из дома.
Нахмурившись, отец подошел и встал впритык к дивану, на котором я сидел.
- Итак, - спросил он, - что за дьявольщина здесь приключилась?
Попеременно прикладывая к глазу то окровавленное уже полотенце, то пакет со льдом, я растерянно заморгал.
- Похоже, это она приложила мне правой, но и левая у нее тоже ничего себе. Мистер Ди, собирается осмотреть мой глаз после того, как закончить оживлять моего обидчика. Он сейчас в твоей комнате с мисс Мосли.
- Это Миссури тебя так разукрасила?
- Конечно, нет! А почему ты так решил?
- Ты же сам сказал, что левая у нее ничего и что Мистер Ди в моей комнате оживляет ее!
Подавившись смехом, я уронил пакет.
- Ну с какой стати Миссури стала бы меня бить?
- Как с какой стати? Да твое идиотское поведение в последнее время дает тысячу причин. Хотя бы взять то, что мой сын записался добровольцем! Что ты….- Он прервался, когда в комнату вошла Мосли.
- Мистер Винчестер! Я рада, что вы вернулись!
- И я рад, что я дома. И все же, что у вас тут случилось? Ты можешь мне сказать, что происходит? Почему Джонни выглядит так, словно он дрался на ринге с Мухаммедом Али, и почему Ди оживляет кого-то в моей комнате? - Он сделал паузу. - Начнем с того, кто же там у меня?
- Девушка потеряла сознание, когда мальчики притащили ее в дом...
- Как это «притащили ее в дом»?
- В общем, я подумала, что лучше позвонить мистеру Ди. В конце концов, она все же не угнала машину, и Джон не так уж серьезно пострадал...
- Ничего себе, не пострадал... Не угнала какую машину?
- Правда, пап, не угнала, - я попытался вставить слово, - тут больше крови, чем ущерба.
- Э-мм... Миссури ... Эрик...— Появление мистера Ди в комнате привлекло всеобщее внимание. Если он и не был единственным на весь Лоуренс доктором, который ходил ночами по вызовам, то был, наверное, единственным, кто делал это в пижаме под дождевым плащом.
- Как она? - обратилась к нему Мосли.
- Кто это «она»? - спросил отец.
Доктор поднял руку в знак молчания:
- Ээээ… вылезла через окно…я отвлекся-то всего лишь на минуту.… Но попытка кражи и нанесение телесных повреждений, - прибавил он, кивнув на меня.
- О, не смешите меня, - мой отец саркастично ухмыльнулся. - Судьям достаточно бросить взгляд на Джонни, что бы высмеять нас за это…
- Что же касается того, кто она, Эрик, - тут мистер Ди потряс головой, - это дочка Кэмпбеллов, нашего местного учителя…
Часть IV
Март 1970,
где-то после полуночи
“Боюсь, Сэм будет в бешенстве. Он терпеть не может, когда она выходит на самостоятельную охоту и начинает действовать, не посоветовавшись с ним”.
Я еле втиснула свой низкий «фалькон», купленный пару лет назад, после “последнего” переезда, в пространство между двумя серебристыми елями. Слегка прикрутила магнитолу с Синатрой. Заглушила мотор. Не очень удобная позиция для маневрирования, но вполне хороша для слежки в бинокль. Уж кто-кто, а я не собиралась оставлять свою девочку без присмотра на первой ее охоте. И пусть мой муж бормочит себе под нос все, что захочет!
Прошло почти два часа, когда, наконец, моя Мэри и старый Кэмпбелл показались на пороге. Чмокнув старик в щеку, дочь, перепрыгивая через три ступеньки, сбежала с крыльца и растворилась в темноте. А свекор, старый лис, с прытью молодого наметил поместить свое дряхлое тело в машину, что бы, словно демонический рыцарь, следовать за единственной внучкой (вероятно, возомнил себе престарелым Дартом Вэйдером!), как заметил мое укрытие. Усмехнувшись, приветливо кивнул головой.
Черт, черт, черт… Идиотка, дура, кретинка, как только я могла дать согласие на ее охоту?! Попасться… по-глупому… да и еще на месте преступления. Бедная девочка.…Как можно работать в таких условиях? Слякоть, дождь. Тут бы поскользнулся и сам Шерлок Холмс.
А мальчик-то хорош. Слишком хороший, для такого простачка…
Март 1970,
тот же день,
где-то на рассвете
- Папа, ну не смотри ты на меня так. Со мной все в порядке!
- Плохо выглядишь. Что с твоим коленом?
Я посмотрела вниз и впервые заметила, что ноги моей девочки были в ссадинах и кровоточили, так же как и руки. В кожу впились кое-где мелки крошки щебня.
Стряхивая их, она постаралась не морщиться от боли.
- Что произошло, Мэри? Только постарайся не подслащивать пилюлю.
Стараясь не вдаваться в подробности, дочь коротко изложила события сегодняшней ночи.
Сэм был в бешенстве:
- И какие результаты?! Никаких, кроме уголовного дела!
Дочь угрюмо насупилась.
- Мне стоило остановить тебя. Наверное, надеялся, что у тебя шарики заработают в конце-то концов, до тех пор пока тебя не застукают.
А я молчала, и с удивлением вглядывалась в ее лицо, - то, о чем я молилась, сбылось...
Апрель 1970
А потом… потом были встречи и расставания…
Как-то мы проговорили с ней всю ночь напролет - годы мгновенно слетели с нее как шелуха.
Сначала, конечно, ей будет с ним трудно.
Но, Джон способен дать ей очень много, ведь их взгляды сходятся, хоть они и много спорят по пустякам.
И моя дочь права:
“Лишь узнав его поближе, понимаешь, как он нежен и мил”.
Бедный мальчик. У него нет ни единого шанса. Она в два счета «заставит его снять штаны».
Май 1970
Дерьмовый охотник!
Жалкий трус!
Заячья душонка!
Как он посмел, спустить этого мальчика с крыльца! Он, видите ли, не готов что бы его единственная крошка встречалась с цивильным!
Вспоминая длинную цепочку нелестных эпитетов, которые я наговорила ему в запале, я все еще кипела от злости! Горькую истину, что наша девочка не такая как все, и что ей трудно найти любовь, мой Сэм никогда не сможет понять.
Ну, что ж… Посмотрим… Видит Бог, я люблю своего мужа больше всех на свете, но я не позволю ему диктовать нашей дочери.
- Что ты сделала? – Сэмюель Кэмпбелл вытаращил глаза.
- Пригласила мистера Винчестера и его сыновей пообедать с нами в воскресенье после церкви. – Я повторила это четко и по-слогам.
Сэму пришлось откашляться, словно в горле у него встал ком. А я только победно улыбнулась…
Август 1970
Глупый мальчик. Он думает, что едет воевать с чудовищами.… Как глубоко он ошибается…. Я верю - она не захочет его пристрелить…
Если я и научила чему-то свою дочь, так это быть сильной. Отчаяние последних дней, наконец-то сменилось решимостью - моя девочка снова дома. А Джонни… Джонни вернется живой, уж об этом я позабочусь.
Постскриптум…
Весна 1973,
4 часа пополудни
- Это не Ваше?
В ее ладонь лег серебряный браслет с магическими талисманами на цепочках.
Браслет «Декарабиа» - изящная серебряная вещица, приносящая удачу чистым сердцам и наказывающая нечестивых.
Мэри повернулась в кресле, оторвавшись от панорамы за окном, которую созерцала, не видя, в сущности, ничего, в течение последних полутора часов.
Бросив дорожную сумку на пол аэропорта, Джон подхватил ее и закружил по холлу. Его губы прикоснулись к ее губам, а крепкие объятия, хоть и лишили ее легкие воздуха, но зато наполнили ее душу жизнью. Это продолжалось несколько мгновений, прекрасных, сладких мгновений, а когда он отпустил ее губы, дыхание его было таким же взволнованным, как и ее собственное.
- Я хочу… но просто не знаю, с чего начать. Джон, не говори ничего, пока не выслушаешь все, что я тебе скажу. Хорошо? – Она убрала темные волосы с его лба.
Он молча, хотя и настороженно, кивнул.
- Прежде всего... я люблю тебя. Я... - Она осеклась, Джон сжал ее в объятиях так, что у нее пресеклось дыхание. Дотронулся губами до ее переносицы, до бровей, до хрупких изгибов век.
- Но ты ведь обещал подождать, пока не выслушаешь всё, - сказала она с легким укором.
- Я услышал всё в этих трех словах. Ты не могла бы выразиться более ясно и кратко. Ты перестала писать, и я боялся, …что ты оставила меня… - Он коснулся лбом ее лба и заглянул своими зеленовато-карими глазами в глубину ее глаз. Она была для него самой большой ценностью во Вселенной. И он знал уже, что она будет владеть его душой и телом до могилы.
- Я не настолько сильная, - пробормотала она.
Он покачал головой.
- Ты самая сильная и самая храбрая девушка из всех, что я знаю, Мэри Кэмпбелл! И я люблю тебя даже больше, чем до этой минуты представлял. Я позабочусь о тебе! Клянусь!
Мэри отстранилась и взглянула на него.
- Любишь? Что бы я не сделала? Даже если я совершу убийство?
Джон остолбенел. Задыхаясь от волнения, искреннее сказал:
- Даже если так. Я буду тебя отстаивать. Только мне трудно представить, что бы у тебя на кого-то поднялась рука.
Она вздохнула и прильнула к его груди. Вот где была сила! Какими мощными и надежными казались ей удары его сердца, какими верными руки, обнимавшие ее! Сжав его шею руками, она закрыла глаза и постаралась вобрать в себя силу и уверенность, которая струилась по его жилам, и сразу ей сделалось как будто бы легче. Если бы он только знал - кто она…
- Я не такая сильная, как ты думаешь, - произнесла она, наконец. - И не такая храбрая. Я писала тебе, что не хочу того, чего на самом деле хотела, ведь я не верила, что это может быть у меня. Я отказалась от цели, боясь неудачи. Я заранее считала себя неудачницей.
Она остановилась и перевела дух.
- А хуже всего то, что я позволила тому плохому, что было в моем прошлом, отравить то хорошее, что могло прийти в будущем, - слезы полились у нее ручьем и они жгли его кожу сквозь ткань униформы.
Прежде чем обрести его, она прошла через настоящий ад, и нисколько не сожалела об этом...
================================================================
… Белого Кролика*… - персонаж из сказки «Алиса в стране чудес» Л. Кэрролла.
…по совету мудрого доктора Спока**…- популярный в 70-80 годах ведущий, писатель и так далее. Его рассказы и труды насыщенны правилами, советами и уроками по воспитанию подростков.
… haut monde***… - франц. «Высший свет».
…Дрянная птичка**** - амер. слэнг домохозяек 60-70 годов.
_________________
Автор: angel_L
Написано: 30.3.09
Жанр: подобно триптиху. Не связанные между собой главы, объединенные общей идеей.
Персонажи: Кэмпбеллы/Винчестеры
Рейтинг: PG -13
Предупреждения: отсутствуют.
Спойлеры: отсутствуют.
Дисклеймер: Персонажи принадлежат мистеру Крипке. История клавишам компьютера автора.
От автора: Целься высоко, как твоя ма. Стреляй метко, как твой па. Отстаивай то, во что веришь, как твои дети. Написано для конкурса.
От автора, постскриптум, через два года. Перечитав сейчас, я понимаю, что многое бы написала по-иному, не знаю, стала бы повесть лучше или хуже...Так как повторить уже не смогу. Вот к чему приводит спешка и желание принять участие в конкурсе. А ведь я всегда избегаю любых конкурсов и мероприятий. На этом конкурсе я потеряла прекрасную подругу.
Как то так....
---------------------------------------------------------------------------
читать дальше
Часть I
Весна 1973,
2 часа пополудни
Поневоле станет не по себе, если случится задремать в подобном месте, и, проснувшись, обнаружить в паре шагов молчаливого соглядатая, наблюдающего за тобой с терпением хищника в засаде. И вдвойне тревожно осознавать, что этот наглец - вовсе не человек, вторгшийся в твои частные владения, а всего лишь любопытный прохожий.
Я не могу различить направление его взгляда. Однако в том, что он сидит здесь достаточно долго, я нисколько не сомневаюсь! О да, поза в своей возмутительной самоуверенности истинно мужская! Одна нога свободно согнута в колене, бедро резко выпячено.
Нет, мне срочно нужна широкополая шляпа, чтобы надвинуть ее пониже, и ....темные очки! Или надо превратится в Белого Кролика* и юркнуть в ближайшую щель!
Наконец до меня доходит - это становится странным. Надо окликнуть его. Потребовать ответа. Я почему-то молчу. Пожимаю плечами, выражая полное безразличие, и полуобернувшись, смотрю на взлетную полосу аэродрома.
Никогда я не жаждала внимания и популярности. Никогда не хотела быть слишком богатой или знатной, не хотела ничего, что выводило бы меня за пределы совершенной ординарности и нормальности; ибо это лишь и могло защитить от удивленно поднятых бровей, шепотков за спиной и злых насмешек, которым я подвергалась в любой новой школе, в любом городе и просто в любом новом окружении.
В душе возникло нелепое чувство, что хозяин положения здесь именно он, а вовсе не я. Более того, он казался как бы порождением этого места, неотъемлемой его частью. Это скорее я, здесь, чужая.
Вообще-то мне следует не предаваться панике, а стоит сделать что-нибудь реальное. Например, опуститься на четвереньки, проползти под ногами посетителей, добраться до прохода, затем по-пластунски доползти до выхода. Ибо если это просто прохожий, то вызов врача и место в психушке мне обеспеченно, а если… Грустный полусмешок вырывается у меня из груди, заставив парня за соседним столиком нервно поежиться.
Всякого хватает в моей жизни. Мои родители, обнаружившие в своей дочери неукротимое упрямство, по совету мудрого доктора Спока**, всегда пытались обращаться со мной терпеливо и с любовью. Тем не менее, мне недоставало именно человеческой обыкновенности и ординарности. Недоставало. Пока в одну ненастную ночь вихрастый мальчик не бросился в схватку со мной возле отцовской машины. Пока он не появился - я не вкусила этой нормальности. Да, именно та стычка стала поворотным пунктом в моей жизни, - я и в самом деле поверила, что я нормальная. И это потрясло меня. И не только потому, что я полюбила, но еще и потому, что в этом таилась угроза. Угроза, смысла которой я в точности не понимала. Что ни говори, а я подошла очень близко к черте под названием «тихая жизнь». Чертовски близко, чего уж там скрывать! И осознание этого передергивает мою душу.
Не могу сказать, что я была довольна сейчас, чувствуя себя потерянной в толпе суетившихся возле стойки и сидевших за столиками людей. Горожане - безликие, заурядные, бросая взгляд на меня, грустно нахохлившуюся над своей колой, наверное, думали, то же самое и обо мне. Но это было бы как раз то, чего я больше всего хотела, - быть простой, не выделяться, быть такой же, как все.
В ожидании рейса, я украдкой бросаю взгляд на зеркальную стену вестибюля: красный кашемировый пуловер с широкой металлической цепочкой вместо пояса, джинсы «Леви Штраус» и ковбойские сапожки - из зеркала смотрит девушка, катастрофически приближающаяся к девятнадцати годам. Ни профессии, ни даже адреса, который я могла бы считать своим. Все усилия делятся на ноль, и этот ноль мое прошлое...
- Из нашего округа многие погибли. А он, говорят, не терял времени в джунглях Вьетнама. Из любви к дракам и убийствам он даже пытался завербоваться на второй срок. Вернется еще более странным, чем ушел. Хотя уже в детстве был чудовищен как смертный грех, - послышалось сбоку.
Миссис Бурдо, haut monde*** нашего городка, приехавшая встречать своего мужа, в доверительном жесте приблизила свое полноватое красное лицо к соседке по столику:
- А эта девочка Кэмпбеллов? Так поступить с родителями! Бросить школу и уехать с ним на каникулы! – Она плотоядно улыбнулась, качнув пухлыми щечками, и бросив недвусмысленный взгляд на меня, - Вы же знаете эту современную молодежь! И нравы! Ну, вы меня понимаете, – Дрянная птичка****! Бог знает, чем они там занимались!
- Очень мило, миссис Бурдо! Фигуры вроде вашей надо объявлять вне закона, - еле слышно пробормотала я, и ощутила подспудное желание обернуться и рассказать ей о ее бесценной дочке. Оставалась только надеяться, что она была хорошей ******* для баскетбольной команды на летних соревнованиях, потому что ничего другого и нельзя было ожидать от этой маленькой сучки!
Прежняя я наверняка бы влепила этой особе затрещину. Но сейчас, я только удивленно округлила глаза, с невинным видом созерцая свой полупустой пластиковый стакан и прокручивая в памяти события знойного лета.
После моего “исчезновения”, город гудел полгода, на все лады обсуждая наши семьи и отношения, доставив развлечение множеству злых языков. Когда, собрав свои пожитки, спустя пару месяцев нормальной жизни я снова вернулась в дом к отцу и маме, этот переезд казался всем очень естественным, всем, но только не мне. Я ощущала в нем нечто плохое, нечто знакомое, нечто уже случавшееся со мной. Я не могла не видеть здесь параллелей с нашими «путешествиями» по стране, путешествиями, длиной в четырнадцать лет. И мама, и отец, были рады и счастливы снова видеть меня дома. Отец, так особенно очень ласково обращался со мной, но теперь я ощущала себя у них гостьей — гостьей, временной и случайной, гостьей в своей собственной семье.
Эти несколько месяцев вне дома, эти несколько месяцев рядом с ним, - навсегда разрушили мою душу. Он был тем самым, именно тем – единственным. Без него, я чувствовала себя одиноко и потерянно.
Но, в августе семидесятого, он поднялся по трапу на борт самолета в аэропорту Топика, имея при себе только паспорт и дорожную сумку и,… все обычное кончилось.
На мой немой вопрос, произнес: «Так делают все. Я должен помочь своей стране». А для меня тогда не было ничего важнее, чем быть в общем потоке со всеми, быть, как все.
Забавно, что сейчас в конце, я вспоминаю то, что было вначале. Я слышала о существовании истерической амнезии, когда человек за пару минут вспоминает самое неприятное, или тяжелое; все то, что сознание блокирует, спасая тем самым от разочарования...
В ту ночь, перед его отъездом, я не хотела его видеть, не желала больше с ним разговаривать, слушать его проклятые слова, которые имеют для него такой важный смысл, а меня совершенно уничтожили. Но он все равно пришел...
Было около трех часов утра. Темно и тихо. Я задремала на диване, когда услышала, что в кухне свистит чайник. Я не могла припомнить, чтобы ставила его, хотя смутно подумала, что неплохо было бы выпить чашку чая. Не включая света, пошла туда и чуть не метнула нож, увидев в проеме темную фигуру.
- Черт побери! Ты меня напугал до смерти. Какого дьявола ты ошиваешься тут среди ночи?
- В кухне горел свет, и мне захотелось горячего чайку. А заодно и с тобой поболтать, малышка. Терпеть не могу среди ночи пить чай в одиночестве... - И с обычной своей чуть нагловато-задумчивой улыбочкой кивнул на две чашки чая на столе. - Как видишь, о чае я позаботился, а ты позаботься о болтовне.
- Что? Ты ненормальный? Уже полночь, я почти что спала!
- Знаю. И прелестно выглядела на диване в моей старой школьной футболке.
- Она не твоя. Это папина, и...
- Ты не должна спать в рубашках отца.
- О, Бога ради! Ты ведешь себя так, словно мой муж! И к тому же, - строптиво добавила я, - даже если бы это было и так, все равно не твое дело!
Смеясь, он протянул мне чашку горячего чая.
Я безропотно позволила усадить себя к нему на колени. Наверное, я и впрямь спятила. Как ни крути, а этот человек меня предал, этого не перечеркнешь. Но, несмотря на пикировку, с которой все началось, мы просидели на кухне, болтая, Бог знает о чем, чуть не до самого утра. Этой ночью мы принадлежали только друг другу…
Он настоял на том, чтобы я проводила его до входной двери:
- Ты уже спишь на ходу, - сказал он, прощаясь на пороге (как плохо он меня знает!)
- Интересно почему? Может потому, что являются тут всякие непрошеные типы и требуют, чтобы их до утра развлекали за чаем?
- А что делать, если я нахожу твое общество столь приятным?
- Хвала небесам за великую милость! - Ярость кипела внутри, а теперь сюда примешалось еще и горечь предательства. Ведь завтра он улетает! Какая же я все-таки дура, что так легко и безоглядно доверилась Джону Винчестеру! Неужели я больше ничего для него не значу? Я люблю его! Я как безумная, чокнутая, свихнувшаяся люблю его.… Разве он этого не видит?!
Робкое чувство, необходимость быть рядом, захлестнуло меня как волна. Так я и стояла – лицом в его плечо - размышляя, удивляясь, вопрошая самое себя, но, тем не менее, не представляя, что делать.
Я оглядела его, прищурив глаза, и небрежным тоном сообщила:
- Я собираюсь остричься и вытатуировать на лбу «ВМФ США».
Я запомнила, как он тогда нахмурился и помрачнел, задетый моими словами.
- Мне очень жаль. Я сделал то, что кажется мне правильным. Я не мог тебе рассказать, пожалуйста, пойми это. Я не мог рисковать: я боялся, что ты будешь реагировать именно так, как отреагировала сейчас. Однако мне это не очень удалось, верно? - На лице Джона застыло отрешенное, отсутствующее выражение, словно мыслями он был уже не на этой старой веранде, а где-то бесконечно далеко.
Я с трудом перевела дух. Господи, да что же это со мной.
- Не знаю, что это на меня вдруг нашло!
Пропавшая было улыбка, вновь заиграла на его губах:
- Извинения принимаются, ваше маленькое тиранство, - шепнул он и запечатлел нежнейший поцелуй на кончике моего носа. - Я буду присматривать за тобой, и… это последняя наша ночь, малышка…
- Я присмотрю за собой сама! И не нуждаюсь в том, чтобы меня постоянно контролировали или вламывались ко мне, когда я сплю. А теперь иди домой и не возвращайся! – Я захлопнула дверь перед его носом и сердито щелкнула замком.
- Эй, крошка, - сказал он веселым голосом. - Будь полюбезнее со мной, а то пожалуюсь твоей мамочке!
Теперь, спустя годы, я не могла не улыбнуться этой шутке, а тогда даже и не подумала. Я боялась, что моя только что начавшаяся чудесная нормальная жизнь рядом с ним, впервые за шестнадцать лет такая обыкновенная, точно такая же, как у всех, вдруг ускользает от меня в одночасье. Мое смятение только усиливалось, ведь я начала вдруг ощущать, что сержусь на него, когда он рядом, и почему-то скучаю, когда его рядом нет. В те дни, я словно тонула в сомнениях и страхах, а моя жизнь вдруг сделалась каким-то загадочным ребусом. Приступы страха. Внезапные всплески безотчетного ужаса, включавшие древние инстинкты спасения бегством. Доселе ничего подобного со мной не случалось.
И эти сны. Конца им не было, и света в них тоже. А только протянутые ко мне руки и эхо далекого крика:
«Не убегай от меня! Ты моя! Подожди!»
Я поднимала голову, что бы увидеть лицо и встречала изумленный взгляд отца. Несколько секунд не отрываясь смотрела в его глаза, а он слегка качал меня на руках, словно ребенка…
Или голос… Обыкновенный человеческий голос. Не призрак, не чудовище. Хриплый, мужественный, властный. До боли знакомый:
«Ты можешь пообещать мне, что будешь помнить?»
Я пыталась отгородиться. Какая-то часть моего существа кричала, что именно Джон является источником моего беспокойства и моих снов.
“Обычный гражданский”, - как любил с презрением повторять мой отец.
Отцовское подкалывание срабатывало, и я начинала закипать:
- Ты даже не думаешь, что Джон мог бы стать мне хорошим другом? Отлично! Тогда забудь о том, что я твоя дочь! Пойди и скажи ему все! Расскажи, кто мы и чем мы занимаемся! Расскажи, что мы расчленяем и сжигаем трупы, что мы охотимся на одержимых, которых тоже потом убиваем и неважно, чьи они дети…
Лицо отца бледнело от гнева – ведь это было правдой, такой закон нашей семьи. И если бы не вмешательство мамы…
Спустя два года, я также твердила себе, что глупо сравнивать, но ничего не могла с собой поделать. Словно заклинание, повторяла про себя его последние слова: “Помни, я тебя люблю”. Кто же меня любит? И почему этого любящего человека нет рядом, когда я так отчаянно в нем нуждаюсь? В его отсутствие, в душе разверзлась неописуемая пустота, и я не знала чем ее заполнить. “Не говори так, - возразил внутренний голос.- Ты даже не можешь выбросить его из головы с той самой ночи, когда встретилась с ним! Разве он тебе не снится по ночам? Разве ты не просыпаешься с единственной мыслью снова оказаться в его объятиях? Ощутить тепло его поцелуев?”
Я любила его, любила всей душой, но боялась облечь свою любовь в слова, потому что не была уверена, что ему достаточно одной только этой любви.
...Я перестала отвечать на письма... Ведь я хотела, чтобы у него было все – я знала, что он хочет иметь семью... И детей... Нет, мучительно даже думать об этом и... Нет… это оскорбительно для него допустить, что он бросит меня, когда станет ясно, кто я и чем зарабатывает моя семья.
И вот теперь, сидя в маленьком частном аэропорту нашего городка, я горько улыбаюсь своей прошлой наивности, своей вере, что я смогу стать такой же как все.
В течение нескольких месяцев рядом с ним - я верила, что живу, «как все», лицемеря, что прошлого не существует, и все-таки не стала такой, «как все». Ведь обычные нормальные люди не притворяются, что первых шестнадцати лет вовсе не было в их жизни, не избегают упоминать их в разговорах о призраках, демонах, и не стремятся изо всех сил забыть их. Нормальные люди не бегут от ответственности, от сложностей и риска повседневной жизни. Не прячутся от обязанностей и от охоты. Они не отвергают любовь. А именно это я и сделала...
Поставив локти на стол, я уткнулась лицом в ладони.
Дети?.. Это был камень преткновения. Я не помнила точно, когда вбила себе в голову, что не хочу иметь детей, но точно помнила, когда в первый раз сказала это вслух - мне было пятнадцать. Боже милостивый, неужели в своем стремлении стать «нормальной» частичкой общества я дошла до такого? Неужели я сама превращаюсь в одну из тех, кто шептался у меня за спиной, кто запрещал своим детям играть со мной из-за того лишь, что у меня были “странные” родители? Но вопрос не в том, напомнила я себе, вопрос в том, на самом ли деле я и сейчас не хочу детей? Горячие слезы обожгли мои глаза…
Часть II
Конец марта 1970,
00:10 пополуночи
- Собачья погодка,— сказал старик, провожая меня до двери.- Почему бы тебе не подождать, пока я звякну матери, чтобы она заехала и привезла тебе теплую одежду? Ты ведь околеешь от холода, возвращаясь домой в этой куртке.
С трудом подавив улыбку - дедушка Джеймс хорошо помнил все дни моего рождения, но даже сейчас, когда мне стукнуло шестнадцать, по старой памяти все еще обращался со мной как с пятилетней - я передернула плечами, выходя из тепла уютного дедовского дома на пронизывающий холод улицы, который принесла с собой неожиданно нагрянувшая слякотная весна.
- Знаешь, малышка, - сказал дед, как бы между прочим, - а ты вполне можешь рассчитывать на заем в банке, я выступлю поручителем, если все же решишь жить отдельно от предков.
Его голубые глаза блеснули весельем:
- Если кто-то в твоей семье считает, что ты валяешь дурака, забросив юриспруденцию и разыгрывая охотника, то я так не думаю.
Эта откровенная прямота заставила меня вскинуть голову (когда я решила не поступать в колледж и осталась дома, я думала, что отец меня убьет!).
- Ты не считаешь меня дурой, не считаешь, что я совершаю ошибку? Не считаешь глупостью, что я взялась за это дело в одиночку?
- Ничуть. - Джеймс Кэмпбелл обнажил в улыбке старые пожелтевшие зубы.
- Спасибо… - Я обняла его и прижалась к его плечу головой. Господи, как я люблю этого старого зануду. Я ни разу ранее не испытывал такой благодарности к нему. Ненависть - бывало, а благодарность... В конце концов, подобных себе я чаще ненавидела… Отец считал старика ершистым, но добрым и прямым. Ветеран второй мировой войны, а впоследствии охотник, который после смерти жены один вырастил троих сыновей, тот превыше всего ценил честность и верность и не поддавался на дешевые соблазны и показуху. Если людям не нравится, что он называет вещи своими именами, то это их проблема, а не его, считал он.
- Спасибо, что избавил меня от нотации по поводу того, что я думаю о своем образовании. А то отец, всякий раз, как видит меня, начинает качать головой. Мама ненамного лучше, но она, по крайней мере, хоть со мной разговаривает. Отец же только ворчит. Иногда мне кажется, что он предпочитал бы иметь вместо меня сына.
Слабая надежда, что отец проявит интерес к “моему” делу, к желанию стать охотником, или хотя бы заведет банальный разговор, не оправдалась ни в коей мере. При маме он еще не показывал виду, но вдвоем со мной вел себя так, словно каждым своим жестом подчеркивал: «Не жди моего благословения в этой безумной своей затее. Мое дело сторона».
Найти мне “смышленого” мужа. Человека, который сможет позаботиться обо мне. Человека из “нашей” среды - только это принесло бы ему удовлетворение.
Дед весело засмеялся:
- Диана молодец. А у него это пройдет, не сомневайся. У меня тоже подобное было.
Хотя в данный момент я и понятия не имела, о чем он толкует, по опыту знала - нужно лишь подождать: у дедушки Кэмпбелла на каждый случай была своя история или анекдот, а часто и то и другое вместе.
- После драки кулаками не машут. Я это и отцу твоему сказал, когда он пустился со мной в объяснения. Да ну его! Когда твой отец заявил, что не хочет быть адвокатом, - начал он, - я был вне себя от злости. Сначала двое старших покинули дом.… Сказать по-правде, я не очень-то и возражал. Ведь у меня оставался младший, Сэмюель. Но когда и Сэмми повернулся спиной к закону... Я ужасно разозлился на него. Последняя моя надежда основать адвокатскую династию развеялась, ибо твой отец решил, что желает стать охотником.
На какой-то короткий миг затаенная грусть промелькнула в поддернутых изморозью глазах старика, но он тряхнул головой, и выражение это тотчас исчезло.
- Со временем я преодолел разочарование, - продолжил он. - И теперь горжусь своими мальчиками. То же самое будет и с твоим отцом, тебе только нужно набраться терпения, - легкая улыбка разбежалась морщинками по его лицу, и он засмеялся дребезжащим смешком. - Я еще буду иметь удовольствие видеть самого Сэмми тем упрямым старикашкой, каким он обычно считает меня.
Захлебываясь от смеха, я чмокнула его в морщинистую щеку:
- Спасибо, деда, ты умеешь ободрить.
Всегда готовый поддержать меня, он помедлил, прислонившись к кирпичной стене у крыльца, сунув руки в карманы своей кожаной куртки:
- Я могу помочь и кое-чем посущественней. Похоже, это тебе не помешает, крошка.
Хотя предложение было весьма заманчивым, я отрицательно покачала головой:
- Спасибо, но я справлюсь сама.
Действительно, это самое легкое дело из всех, что попадало нам в руки. Ни демонов, ни оборотней, ни подменышей. Всего лишь браслет «Декарабиа» - изящная серебряная вещица, приносящая удачу чистым сердцам и наказывающая нечестивых. Вся работёнка заключалась лишь в том, что бы забрать этот предмет из машины Винчестеров. Новенькие в нашем городе - эта семья успела “прижиться”. А их оболтусы, сыновья Джейсон и Джон, найти новых друзей.
Дед понимающе кивнул седой головой:
- Ну что ж, хорошо. Но если что с отцом, или у тебя кончатся наличные, без церемоний обращайся ко мне.
Не любивший проявлений всяких чувств и сантиментов старик снова заговорил о той угрозе, под названием инфлюэнция, которой его единственная внучка подвергает себя, отправляясь на дело пешком. Не дослушав до конца, я коротко попрощалась, и шагнула с крыльца в холодную весеннюю сырость.
Промокшие насквозь джинсы давно уже стали противно-липкими, и сочившаяся из них вода заливалась в ботинки. Всполохи молний окрашивали деревья в серебристый свет. Порывистый ветер трепал и выворачивал ветви. Гром предупреждающе рыкнул, заурчал, разразившись оглушительным грохотом, и, где-то в моем подсознании шевельнулось смутное предчувствие беды.
Погруженная в свои мысли, я чуть было не попала под колеса грузовика, не заметив красного света на переходе, и только пронзительный сигнал уберег меня от этого. Вспрыгнув обратно на тротуар, с колотящимся сердцем дождалась зеленого и тогда уже перешла на другую сторону улицы. Черт побери, стало быть, правду говорит “наша” статистика, что большинство наездов случается именно вблизи места работы. Ужасно быть раздавленной на своей первой самостоятельной охоте...
А дождь, тем временем, становился все сильнее, и капли его, стекая с волос, уже холодили шею. Подняв воротник курточки, я надела капюшон, прибавила шагу и, перепрыгивая через лужи, постаралась быстрее пройти те несколько десятков метров, что отделяли меня от «их» дома...
Часть III
Конец марта 1970,
00:40 пополуночи
Налево – значит проделать двухкилометровый путь домой при погоде, которая собиралась еще только ухудшиться.
Направо - и вскоре достигну шумной “Закусочной Джея Бёрда”, откуда смогу вернуться вместе с моим придурком братом Джейсоном или с кем-нибудь из знакомых ребят, которые там наверняка околачиваются. Кроме того, там я смог бы перехватить, под зорким глазом старшего “поколения”, пару кружек пива и сыграть в «американку» на бильярде, как бы приобщившись тем самым к общественной жизни, от которой порядком успел оторваться, с тех пор, как записался в армию.
Подумав, я повернул налево - одиночество и холодная ночная сырость показались более привлекательными, чем одна мысль столкнуться с Маргарет Пембертон в кафе. Всё, что я мог сделать сейчас – это быть с ней корректным, когда Джейсон приводит ее домой. Я не понимал, как мог считать Маргарет соблазнительной штучкой и даже встречаться с ней в школе. Эта эгоистичная маленькая дрянь не обладала ни каплей чувствительности, но, елки-палки, какой же она была мастерицей играть на чувствах других! Она так окрутила Джейсона, что тот уже не мог смотреть на вещи трезво.
Приближаясь к дому, я заметил стоявший на дороге «пежо» клиента отца и удивился, что он не в гараже. В следующую минуту заметил какое-то движение возле машины и, приостановившись, внимательно посмотрел в том направлении. Темная фигура попятилась от дверцы водителя.
- Эй!
Тень отделилась от машины и бросилась наутек.
Стартового преимущества этого молодца вполне хватило бы, чтобы скрыться в темноте, не поскользнись он на мокром асфальте.
Эта ошибка стоила ему дорого.
Захватив ему футбольным приемом ноги, я заставил вора со стоном рухнуть на землю.
Но, в отличие от футбола, где сбитый быстро вскакивал на ноги и продолжал охоту за мячом, этот тип, лежа в луже на грязном асфальте начал изо всех сил брыкаться и отбиваться, нанося по мне удары локтями, ногами и кулаком.
Одним ударом он раскроил мне бровь.
Быстро сообразив, что на моей стороне преимущество в несколько килограммов весу, я перекатился вместе с противником на полоску земли справа от дороги и сумел пригвоздить его лицом вниз, заломив руки за спину. В поле моего зрения попали две ноги в грязных кожаных ботинках и мокрых джинсах.
Поскольку сдавленные ругательства все еще продолжали извергаться изо рта у парня, сел ему на спину и ткнул его лицом в дождевую лужу. И был ослеплен в это момент фарами автомобиля, ехавшего по дороге прямо на нас.
Машина затормозила, и оттуда вывалился мой старший брат.
- Что за черт?..- начал было Джейсон, разглядывая всю эту сцену.
- Поймал его... пытался... украсть нашу машину!
Преступник все еще делал попытки сопротивляться, прерывисто дыша, так что пришлось сильнее вдавить его в лужу лицом.
- Давай-ка втащим его дом и позовем полицию.
- У него, должно быть, сильный удар, - сказал брат, придерживая пленника, в то время как я “осторожно” подымал его на четвереньки. - Он разбил тебе правую бровь. Похоже, понадобятся швы.
Черт, черт, черт! Я терпеть не мог иглы. Одна мысль, что какой-то острый металлический предмет будет протыкать мою плоть, привела меня в содрогание. А рана как в насмешку начала гореть подобно адскому пламени.
Я сильнее заломил руку пленного, ставя его на ноги.
- Ого, Джон! - воскликнул Джейсон предостерегающе. - Веди себя поделикатнее.
- Поделикатнее?! Да я переломаю ему руки и …!
- Не торопись с этим, - посоветовал брат. - А то скажут, что ты избиваешь женщин. - И быстрым движением сдернул капюшон с головы незнакомца.
Масса длинных светлых волос высыпалась из-под него.
Когда я, наконец, сумел отвести взгляд, то обнаружил, что смотрю в самые удивительные глаза, какие только доводилось видеть, - необычного цвета, напоминающие лепестки полевой фиалки, опушенные густыми угольно-черными ресницами.
«Черт, да она еще ребенок! От силы пятнадцать!»
Она же смотрела на меня так, словно считала маньяком-убийцей.
От неожиданности я ослабил хватку и начал заваливаться с пленницей на грязный асфальт, и, хотя Джейсон тут же пришел мне на помощь, нам едва удалось вдвоем совладать с этой особой вторично.
- Да перестань ты пинаться, дуреха, - сказал Джейсон, отпрянув в последний момент, едва не задетый ногтями, метившими ему в лицо. – Нас двое, и нам не составит труда скрутить тебя как следует!
Благонамеренный совет брата был встречен потоком ругательства на, судя по всему, английском.
Джейсон рассмеялся:
- Это что-то непереводимое, черт побери. Ну, и здорово же она тебе заехала!
- Заткнись! Если так продолжится, нам не нужно будет звонить в полицию - соседи сами ее позовут.
В эту минуту на веранде нашего дома появилась мисс Мосли - новая экономка, которую отец нанял в дом, после гибели мамы. Помощь этой чернокожей девушки для нашей семьи просто бесценна - ни отец, ни я, ни Джейсон, совсем не умеем готовить. В городе, правда, поговаривали, что она ведьма.
Разметавшиеся волосы мисс Мосли ясно говорили, что она только что из постели.
- Что здесь происходит?
- Зови полицию, Миссури,— сказал брат, уворачиваясь от удара ногой. - Мы только что поймали человека, пытавшегося угнать наш автомобиль.
- Я ничего и не думала красть, болван ты набитый! О-о! Да перестаньте же дергать меня за волосы!
- А ты перестань кусаться!
Я усилил хватку на ее руке и подвел поближе к удивленной женщине.
- О, Господи! Это девушка! Джонни, ради Бога, не будь с ней так груб.
Почувствовав симпатию со стороны, девушка повернула к ней умоляющее лицо.
- Пожалуйста...
- Не верь ей, - вмешался Джейсон, - у нее ухватки бандита. Врунья и воровка! Ты у нас сейчас попляшешь.
- Ой! Они делают мне больно! Клянусь...
Девушка повернула свое лицо ко мне, и вместо потока ругательств, которых я ждал, просто взглянула из-под пушистых ресниц…
Если бы взгляд обладал способностью убивать на месте, мне бы сразу пришел конец.
Впервые в жизни я растерялся:
- Давай, наконец, заведем ее в дом.
Но воровка и не думала поддаваться.
Напрягши все тело и уперевшись ногами в деревянный порог, она упорно отбивалась, продолжая поливать нас потоком отборных ругательств. Хотя это только Джейсон полагает, что она ругается. По мне, не исключено, что она просто, таким образом, молится, чтобы ангелы явились к ней на выручку. И правда, судя по тому, как успешно ее тщедушное тельце, сопротивляется попыткам двух здоровенных парней протащить ее в дверь, дело тут явно не обходилось без помощи сверхъестественных сил!
Мне совсем не хотелось прибегать к очень грубым приемам. Черт, а вдруг она и вправду несовершеннолетняя? Но какого же дьявола она не сдается по подобру-поздорову? Я хотел уже было втолкнуть ее в дом футбольным броском через плечо, но, подумав, выбрал более щадящий вариант.
Подмигнув брату, сделал ей легкую подсечку под колено, и в тот момент, когда ноги у девушки подогнулись, быстро подхватил и перенес ее через порог.
- О-о-п, отлично! - Я поставил ее на пол, - почти приехали.
- Кретин недоношенный!
При всей своей злости она выглядела как вынутая из грязи уличная кошка.
- Меня называли и похуже.
- Что ты говоришь? - Съязвила она. - Жаль, что не я!
- Сюда? – Джейсон показал на двери гостиной.
- Нет, на кухню. Иначе мы наследим...
- Проведите ее в гостиную и включите обогреватель сию же минуту! – Миссури была в бешенстве. - Вы разве не видите, что бедный ребенок продрог до костей?
- Да, но...
- Джейсон, делай, что я сказала. Пойду, принесу одеяла. И кстати, Джон, - она повернулась ко мне, - у тебя глаз подбит.
Вини в этом «бедного ребенка»! - Хотелось крикнуть мне, как вдруг я почувствовал, что девушка начала оседать. Инстинктивно моя правая рука приняла на себя большую часть ее веса.
- Что за?..
- Ого! Она отключилась. Как же сильно ты ей, должно быть, врезал! - сказал брат.
- Чего ты болтаешь! Я не дерусь с женщинами!
- А ты и не знал, что она женщина, пока я тебе не сказал!
- Да, но я не бил ее!
Я положил девушку на диван. Подложил подушку под голову, и осторожно убрал разметавшиеся волосы с лица.
В груди что-то сжалось — таким бледным оно было под пятнышками грязи на лбу и на щеках.
- Ударил ты ее или нет, одно ясно - без сознания, - с оттенком то ли иронии, то ли осуждения съязвил Джейсон.
- Послушай, я не трогал ее, понятно?! Все, что я сделал, это попытался задержать, вот и все.
- О’кей, о’кей, я верю тебе.
- Что случилось? – Спросила чернокожая мэм, входя в комнату.
Джейсон ухмыльнувшись, демонстративно промолчал.
Отвечать пришлось мне:
- Похоже, она потеряла сознание... неженка.
Брат нащупал пульс девушки:
- Пульс сильный. Медленный, но определенно сильный.
Миссури мягко прикоснулась ладонью ко лбу девочки, затем нахмурилась и пощупала ее руки.
- У нее жар, а руки ледяные. Джейсон, достань-ка еще пару одеял из шкафа. А ты, - велела она мне, - приложи к глазу лед и позвони мистеру Ди, попроси его приехать сюда, пока не рухнул без сил и нам не пришлось оттирать кровавые пятна с ковра…
- Я позвоню в полицию, - Джейсон бросил на диван одеяло.
- Меньше всего этой бедной девочке нужна сейчас еще и полиция.
- Миссури, она пыталась угнать наш…- Брат споткнулся на слове, от моего долгого и “проникновенного” взгляда…
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Отец приехал домой через двадцать минут после “происшествия”, но я и брат услышали его голос намного раньше, чем он вошел в холл.
- Человек работает механиком, имеет гараж на три машины, но, ни один кретин им не пользуется, и он по-прежнему должен припарковываться на улице и мокнуть под дождем! Джейсон! Какого дьявола ты оставил дверцу машины открытой и фары включенными?!
При звуке голоса отца я открыл свой здоровый глаз, но тут же быстро закрыл его, поскольку свет лампы под потолком буквально ослепил меня.
- Черт! – Брат поставил на стол недопитый чай, - я и забыл...
- Вот именно, - подтвердил отец, проходя в гостиную. - Но поскольку я выключил фары и закрыл ее на ключ, она, по крайней мере, еще будет там наутро.
- Спасибо...
Отец не удостоил его ответом, сосредоточив все вниманием на мне:
- Черт возьми, что с тобой?
- Долгая история, пап.
- Ну, так я укорочу ее! Джейсон! - Эрик Винчестер, шести футов росту, выглядел довольно устрашающе и очень внушительно. Голос отца стал выше на полтона, а взгляд переместился на моего притихшего двадцатичетырехлетнего старшего брата:
- Вы опять поспорили с ним о Маргарет Пембертон?
- Это не имеет ничего общего с Маргарет, пап. Джон сам тебе все объяснит. А я пойду, осмотрю машину. – Мой брат пулей вышмыгнул из дома.
Нахмурившись, отец подошел и встал впритык к дивану, на котором я сидел.
- Итак, - спросил он, - что за дьявольщина здесь приключилась?
Попеременно прикладывая к глазу то окровавленное уже полотенце, то пакет со льдом, я растерянно заморгал.
- Похоже, это она приложила мне правой, но и левая у нее тоже ничего себе. Мистер Ди, собирается осмотреть мой глаз после того, как закончить оживлять моего обидчика. Он сейчас в твоей комнате с мисс Мосли.
- Это Миссури тебя так разукрасила?
- Конечно, нет! А почему ты так решил?
- Ты же сам сказал, что левая у нее ничего и что Мистер Ди в моей комнате оживляет ее!
Подавившись смехом, я уронил пакет.
- Ну с какой стати Миссури стала бы меня бить?
- Как с какой стати? Да твое идиотское поведение в последнее время дает тысячу причин. Хотя бы взять то, что мой сын записался добровольцем! Что ты….- Он прервался, когда в комнату вошла Мосли.
- Мистер Винчестер! Я рада, что вы вернулись!
- И я рад, что я дома. И все же, что у вас тут случилось? Ты можешь мне сказать, что происходит? Почему Джонни выглядит так, словно он дрался на ринге с Мухаммедом Али, и почему Ди оживляет кого-то в моей комнате? - Он сделал паузу. - Начнем с того, кто же там у меня?
- Девушка потеряла сознание, когда мальчики притащили ее в дом...
- Как это «притащили ее в дом»?
- В общем, я подумала, что лучше позвонить мистеру Ди. В конце концов, она все же не угнала машину, и Джон не так уж серьезно пострадал...
- Ничего себе, не пострадал... Не угнала какую машину?
- Правда, пап, не угнала, - я попытался вставить слово, - тут больше крови, чем ущерба.
- Э-мм... Миссури ... Эрик...— Появление мистера Ди в комнате привлекло всеобщее внимание. Если он и не был единственным на весь Лоуренс доктором, который ходил ночами по вызовам, то был, наверное, единственным, кто делал это в пижаме под дождевым плащом.
- Как она? - обратилась к нему Мосли.
- Кто это «она»? - спросил отец.
Доктор поднял руку в знак молчания:
- Ээээ… вылезла через окно…я отвлекся-то всего лишь на минуту.… Но попытка кражи и нанесение телесных повреждений, - прибавил он, кивнув на меня.
- О, не смешите меня, - мой отец саркастично ухмыльнулся. - Судьям достаточно бросить взгляд на Джонни, что бы высмеять нас за это…
- Что же касается того, кто она, Эрик, - тут мистер Ди потряс головой, - это дочка Кэмпбеллов, нашего местного учителя…
Часть IV
Март 1970,
где-то после полуночи
“Боюсь, Сэм будет в бешенстве. Он терпеть не может, когда она выходит на самостоятельную охоту и начинает действовать, не посоветовавшись с ним”.
Я еле втиснула свой низкий «фалькон», купленный пару лет назад, после “последнего” переезда, в пространство между двумя серебристыми елями. Слегка прикрутила магнитолу с Синатрой. Заглушила мотор. Не очень удобная позиция для маневрирования, но вполне хороша для слежки в бинокль. Уж кто-кто, а я не собиралась оставлять свою девочку без присмотра на первой ее охоте. И пусть мой муж бормочит себе под нос все, что захочет!
Прошло почти два часа, когда, наконец, моя Мэри и старый Кэмпбелл показались на пороге. Чмокнув старик в щеку, дочь, перепрыгивая через три ступеньки, сбежала с крыльца и растворилась в темноте. А свекор, старый лис, с прытью молодого наметил поместить свое дряхлое тело в машину, что бы, словно демонический рыцарь, следовать за единственной внучкой (вероятно, возомнил себе престарелым Дартом Вэйдером!), как заметил мое укрытие. Усмехнувшись, приветливо кивнул головой.
Черт, черт, черт… Идиотка, дура, кретинка, как только я могла дать согласие на ее охоту?! Попасться… по-глупому… да и еще на месте преступления. Бедная девочка.…Как можно работать в таких условиях? Слякоть, дождь. Тут бы поскользнулся и сам Шерлок Холмс.
А мальчик-то хорош. Слишком хороший, для такого простачка…
Март 1970,
тот же день,
где-то на рассвете
- Папа, ну не смотри ты на меня так. Со мной все в порядке!
- Плохо выглядишь. Что с твоим коленом?
Я посмотрела вниз и впервые заметила, что ноги моей девочки были в ссадинах и кровоточили, так же как и руки. В кожу впились кое-где мелки крошки щебня.
Стряхивая их, она постаралась не морщиться от боли.
- Что произошло, Мэри? Только постарайся не подслащивать пилюлю.
Стараясь не вдаваться в подробности, дочь коротко изложила события сегодняшней ночи.
Сэм был в бешенстве:
- И какие результаты?! Никаких, кроме уголовного дела!
Дочь угрюмо насупилась.
- Мне стоило остановить тебя. Наверное, надеялся, что у тебя шарики заработают в конце-то концов, до тех пор пока тебя не застукают.
А я молчала, и с удивлением вглядывалась в ее лицо, - то, о чем я молилась, сбылось...
Апрель 1970
А потом… потом были встречи и расставания…
Как-то мы проговорили с ней всю ночь напролет - годы мгновенно слетели с нее как шелуха.
Сначала, конечно, ей будет с ним трудно.
Но, Джон способен дать ей очень много, ведь их взгляды сходятся, хоть они и много спорят по пустякам.
И моя дочь права:
“Лишь узнав его поближе, понимаешь, как он нежен и мил”.
Бедный мальчик. У него нет ни единого шанса. Она в два счета «заставит его снять штаны».
Май 1970
Дерьмовый охотник!
Жалкий трус!
Заячья душонка!
Как он посмел, спустить этого мальчика с крыльца! Он, видите ли, не готов что бы его единственная крошка встречалась с цивильным!
Вспоминая длинную цепочку нелестных эпитетов, которые я наговорила ему в запале, я все еще кипела от злости! Горькую истину, что наша девочка не такая как все, и что ей трудно найти любовь, мой Сэм никогда не сможет понять.
Ну, что ж… Посмотрим… Видит Бог, я люблю своего мужа больше всех на свете, но я не позволю ему диктовать нашей дочери.
- Что ты сделала? – Сэмюель Кэмпбелл вытаращил глаза.
- Пригласила мистера Винчестера и его сыновей пообедать с нами в воскресенье после церкви. – Я повторила это четко и по-слогам.
Сэму пришлось откашляться, словно в горле у него встал ком. А я только победно улыбнулась…
Август 1970
Глупый мальчик. Он думает, что едет воевать с чудовищами.… Как глубоко он ошибается…. Я верю - она не захочет его пристрелить…
Если я и научила чему-то свою дочь, так это быть сильной. Отчаяние последних дней, наконец-то сменилось решимостью - моя девочка снова дома. А Джонни… Джонни вернется живой, уж об этом я позабочусь.
Постскриптум…
Весна 1973,
4 часа пополудни
- Это не Ваше?
В ее ладонь лег серебряный браслет с магическими талисманами на цепочках.
Браслет «Декарабиа» - изящная серебряная вещица, приносящая удачу чистым сердцам и наказывающая нечестивых.
Мэри повернулась в кресле, оторвавшись от панорамы за окном, которую созерцала, не видя, в сущности, ничего, в течение последних полутора часов.
Бросив дорожную сумку на пол аэропорта, Джон подхватил ее и закружил по холлу. Его губы прикоснулись к ее губам, а крепкие объятия, хоть и лишили ее легкие воздуха, но зато наполнили ее душу жизнью. Это продолжалось несколько мгновений, прекрасных, сладких мгновений, а когда он отпустил ее губы, дыхание его было таким же взволнованным, как и ее собственное.
- Я хочу… но просто не знаю, с чего начать. Джон, не говори ничего, пока не выслушаешь все, что я тебе скажу. Хорошо? – Она убрала темные волосы с его лба.
Он молча, хотя и настороженно, кивнул.
- Прежде всего... я люблю тебя. Я... - Она осеклась, Джон сжал ее в объятиях так, что у нее пресеклось дыхание. Дотронулся губами до ее переносицы, до бровей, до хрупких изгибов век.
- Но ты ведь обещал подождать, пока не выслушаешь всё, - сказала она с легким укором.
- Я услышал всё в этих трех словах. Ты не могла бы выразиться более ясно и кратко. Ты перестала писать, и я боялся, …что ты оставила меня… - Он коснулся лбом ее лба и заглянул своими зеленовато-карими глазами в глубину ее глаз. Она была для него самой большой ценностью во Вселенной. И он знал уже, что она будет владеть его душой и телом до могилы.
- Я не настолько сильная, - пробормотала она.
Он покачал головой.
- Ты самая сильная и самая храбрая девушка из всех, что я знаю, Мэри Кэмпбелл! И я люблю тебя даже больше, чем до этой минуты представлял. Я позабочусь о тебе! Клянусь!
Мэри отстранилась и взглянула на него.
- Любишь? Что бы я не сделала? Даже если я совершу убийство?
Джон остолбенел. Задыхаясь от волнения, искреннее сказал:
- Даже если так. Я буду тебя отстаивать. Только мне трудно представить, что бы у тебя на кого-то поднялась рука.
Она вздохнула и прильнула к его груди. Вот где была сила! Какими мощными и надежными казались ей удары его сердца, какими верными руки, обнимавшие ее! Сжав его шею руками, она закрыла глаза и постаралась вобрать в себя силу и уверенность, которая струилась по его жилам, и сразу ей сделалось как будто бы легче. Если бы он только знал - кто она…
- Я не такая сильная, как ты думаешь, - произнесла она, наконец. - И не такая храбрая. Я писала тебе, что не хочу того, чего на самом деле хотела, ведь я не верила, что это может быть у меня. Я отказалась от цели, боясь неудачи. Я заранее считала себя неудачницей.
Она остановилась и перевела дух.
- А хуже всего то, что я позволила тому плохому, что было в моем прошлом, отравить то хорошее, что могло прийти в будущем, - слезы полились у нее ручьем и они жгли его кожу сквозь ткань униформы.
Прежде чем обрести его, она прошла через настоящий ад, и нисколько не сожалела об этом...
================================================================
… Белого Кролика*… - персонаж из сказки «Алиса в стране чудес» Л. Кэрролла.
…по совету мудрого доктора Спока**…- популярный в 70-80 годах ведущий, писатель и так далее. Его рассказы и труды насыщенны правилами, советами и уроками по воспитанию подростков.
… haut monde***… - франц. «Высший свет».
…Дрянная птичка**** - амер. слэнг домохозяек 60-70 годов.
_________________
@темы: Dean Winchester, Sam Winchester, Мои произведения., Сэмюель Кэмпбелл, Джеймс Кэмпбелл, Джейсон Винчестер, Диана Кэмпбелл, Миссури Мосли, мистер Ди, Мэри Кэмпбелл, Эрик Винчестер, Дин Винчестер, Сэм Винчестер, ангст, демон, Джон Винчестер, John Winchester
Название: Как и весь остальной мир.
Автор: angel_L
Написано: 8.03.2010
Жанр: ангст/слэш/Slash
Персонажи: Дин /Кэсси; (Дин/Сэм; Дин/Джон, Дин/Мэг и так далее…)
Рейтинг: М
Предупреждение: секс, ненормативная лексика.
Дисклеймер: текст принадлежит автору.
Статус: закончен.
От автора. Есть такое состояние души, как ностальгия или, возможно(?), бессонница под шум дождя…Небольшие рассказы.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ
Год первый.
Никто не знает, что ждет впереди. Этим и прекрасна жизнь. (с)
Дин/Кэсси
Огонек свечи загадочно мигает в подсвечнике красного стекла, установленном в центре маленького столика.
Его глаза совсем потеряли голубой оттенок и теперь кажутся зелеными, а губы приобрели ясно выраженный чувственный изгиб. Она не может оторвать взгляда от его лица – не дают покоя воспоминания о прошлой ночи, жар которого все еще ощущает ее тело.
– Уже поздно, – мягко говорит он, констатируя факт.
Последний поцелуй, уговаривает она себя, лишь пробное соприкосновение губ. Кому это повредит? Даже наоборот, поцелуй послужит благой цели: докажет, что она не имеет ничего общего с ним, с мужчиной из ее прошлого, который сделал ее такой недоверчивой.
- Все изменилось, - хрипло шепчет она. Вероятно, она давно миновала тот рубеж, за которым все кажется нипочем. Да, он пользуется ее слабостью и, по правде говоря, нужно бы остановиться. Правило номер один: не стоит связывать себя с мужчиной, который не пробудет достаточно долго, чтобы между ними успела возникнуть глубокая привязанность. Правило номер два: несмотря на прошлое, их с Дином отношения остаются чисто деловыми - не иначе. Зная образ жизни Винчестера, нетрудно предположить, что он предпочитает действовать по принципу: люби и бросай. Если он и испытывает к ней какое-то чувство, то это чувство - обыкновенная мужская похоть. Еще тогда, в далеком 2004-м, при первом прикосновении их губ она поняла, что они играют в разных лигах. Ей вообще доводилось иметь дело только с мальчишками, а Дин Винчестер - никак не мальчишка, он – мужчина, до мозга костей. Он наверняка почувствовал, насколько его ученица неопытна и застенчива. Это он заставил ее впервые в жизни пережить удивительные ощущения: растопил чувства, годами дремавшие в замороженном состоянии. Ей хотелось вновь ему доверять, но было ужасно трудно избавиться от настороженности, которая превратилась в рефлекс, продиктованный инстинктом самосохранения. Как бы там не было, через несколько дней Дин Винчестер вновь вернется к своему основному занятию, а ей предстоит жить как раньше. Надо быть реалисткой - он просто сядет за руль, и уедет, не оглядываясь. Ему ничего не стоило разбить ей сердце… вновь…
- Кэсси? – В его устах ее имя звучит настороженным вопросом - Ничего не изменилось, - тихо возражает он со своим всегдашним упрямством.
Это особая, загадочно-многозначительная и понимающая улыбка, которая ему так хорошо удавалось, всегда безумно ее раздражала.
- Я очень благодарна вам за помощь, но…
Винчестер вскидывает руку, не давая ей договорить:
- Скоро приедет мой брат.
Она мысленно встряхивается. Взмахнув длинными ресницами, вновь встречается с ним взглядом.
- Неужели ты не понимаешь, что чем дольше ты остаешься, тем тяжелее мне будет, когда ты уедешь? Я и так люблю тебя…
И поспешно закрывает рот. Если бы могла – взяла свои последние слова обратно, но, к сожалению, это невозможно. Она запоздало сообразила, что сказала то, что совсем не собиралась говорить. Что ж, ее встреча с прошлым имела, по крайней мере, одно полезное следствие: вчера ночью она преодолела труднейший рубеж в своей жизни, воспоминания о котором мучили ее несколько лет. Более того, она снова позволила мужчине прикоснуться к себе, даже сама попросила об этом…
Его голова медленно-медленно склоняется к ее лицу. Он бережно берет ее за подбородок и приподнимает лицо навстречу своему.
- Мы не в сказке малыш, ты не Золушка, а я не Прекрасный принц. Но все возможно, - бормочет он.
Он был у нее первым. Эта мысль разъедает изнутри. Когда и каким образом она ухитрилась так увязнуть? Картина вчерашней ночи была слишком реальной, слишком отчетливой. Проклятие, как же трудно держаться непринужденно, когда ее тело так остро реагирует на малейшее его прикосновение. Солоноватый запах его кожи, действует как сильнейший возбудитель. А шторм, бушующий внутри, по силе мог сравниться лишь с ливнем за окном.
- Дин.
- Да?
- Обними меня.
На несколько мгновений он застывает, глядя на почти неразличимую в темноте женскую фигурку.
- Только не сжимай меня слишком сильно и слишком долго, ладно?
Дин тихонько смеется:
- Ну, конечно, Кэсси. Скажешь тоже.
- Я не шучу. – Огромные фиалковые глаза серьезно смотрят на него.
Благотворительные объятия, говорите? Ничего подобного. Руки Дина обхватывают ее бедра, скользят вверх и проникают под расстегнутую рубашку. А губы, оторвавшись от ее рта, прокладывают дорожку по ее шее. Он слегка тянет за край трикотажного топика, что бы выпустить на волю груди. Склонив голову, облизывает языком сосок, и девушка стонет от удовольствия. Не задумываясь о том, что делает, захватывает губами плотный комочек, мягко втягивая его в рот, пальцами в этот момент осторожно массируя нежную плоть, заполнившую его ладони. Не встретив сопротивления, его руки скользят по животу к поясу ее джинсов. Протискиваются за пояс, и дальше вниз, по резинке трусиков, опускаясь ниже и отыскивая влажную горячую плоть.
Она стискивает зубы и зажмуривается. Чисто деловые отношения? Сама нарушила все пункты своего соглашения. Эта внутренняя борьба окрашивала в мрачные цвета каждую мысль. Она не спрашивает где, и когда приедет Сэм.
А он… Он утыкается подбородком в ее макушку. Да, он пользуется ее слабостью, и по-правде говоря, надо бы остановится, но по спине бегут огненные мурашки и все тело напрягается от ожидания. Вышедшее из повиновения желание идет на два шага впереди разума. Она знает, что он получил бы огромное удовольствие, если бы разделил с ней то, что она готова ему отдать. Никаких обещаний, никаких обязательств, только наслаждение, доступное здесь и сейчас.
Палец Дина находит чувствительную точку, касается ее; а губы впиваются в ее губы жадным голодным поцелуем. Язык его яростно врывается в ее рот, в тот же самый миг, когда палец скользит в горячую влажную расщелину между бедер, и она не может больше сдерживать стон, утонувший в очередном раскате грома и шуме дождя.…Он подхватывает ее прежде, чем она тихо оседает на пол. Несмотря на возбуждение и собственную неудовлетворенность, смеется, и, морщась от боли в незаживших ребрах, несет ее к кровати… Несколько минут, а может быть, несколько столетий весь мир кружится вокруг них…
**********************
Свет фар и шум мотора за окном подсказывает обоим, что Сэм вернулся…
Тяжело дыша, Дин приподнимается на локтях, боясь раздавить Кэсси своим весом. Проклятие, он снова сделал это! Отлично, с оттенком самоиронии думает Винчестер, самое подходящее время для того что бы проснулась совесть и снова начала его терзать. Где был этот чертов голос совести, когда он в нем нуждался. Он легонько целует девушку в губы.
- Эй, соня, ты еще со мной? - Проводит пальцем, очерчивая скулу девичьего лица, - я бы сделал все это снова, но только с тобой.
Кто мог бы подумать, что из них двоих именно он будет относиться к этому слишком серьезно!
- Получилось не совсем так, как ты ожидал? – Натянуто спрашивает она.
- Даже лучше, чем я представлял. – Возможно, она с самого начала была права по всем пунктам. Возможно, есть правила. Дин ловит себя на мысли что обдумывает собственные перспективы. Проклятие, ну почему она не может быть такой же, как его обычные женщины? Насколько было бы все проще! Она не просит от него многого и не рассчитывает на много, ему следовало бы этому только радоваться. Так почему же, ради всего святого, он не рад?
- Дин?
Он останавливается на пороге ванной, еще не успев войти внутрь.
- Что?
- Позволь вернуть тебе совет, что ты сам дал мне несколько дней назад.
Он чувствует стеснение в груди, у него начинают потеть ладони.
- Что же это за совет?
- Расслабься, Дин. Когда придет пора уезжать, я не буду умолять тебя остаться. У тебя нет причин чувствовать себя виноватым. Никаких обязательств, никаких обещаний…
Он не оглядывается, когда скрипит кровать, понимая, что Кэсси встала.
Зачем оглядываться? …
Дин/Сэм …
Автор: angel_L
Написано: 8.03.2010
Жанр: ангст/слэш/Slash
Персонажи: Дин /Кэсси; (Дин/Сэм; Дин/Джон, Дин/Мэг и так далее…)
Рейтинг: М
Предупреждение: секс, ненормативная лексика.
Дисклеймер: текст принадлежит автору.
Статус: закончен.
От автора. Есть такое состояние души, как ностальгия или, возможно(?), бессонница под шум дождя…Небольшие рассказы.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ
Год первый.
Никто не знает, что ждет впереди. Этим и прекрасна жизнь. (с)
Дин/Кэсси
Огонек свечи загадочно мигает в подсвечнике красного стекла, установленном в центре маленького столика.
Его глаза совсем потеряли голубой оттенок и теперь кажутся зелеными, а губы приобрели ясно выраженный чувственный изгиб. Она не может оторвать взгляда от его лица – не дают покоя воспоминания о прошлой ночи, жар которого все еще ощущает ее тело.
– Уже поздно, – мягко говорит он, констатируя факт.
Последний поцелуй, уговаривает она себя, лишь пробное соприкосновение губ. Кому это повредит? Даже наоборот, поцелуй послужит благой цели: докажет, что она не имеет ничего общего с ним, с мужчиной из ее прошлого, который сделал ее такой недоверчивой.
- Все изменилось, - хрипло шепчет она. Вероятно, она давно миновала тот рубеж, за которым все кажется нипочем. Да, он пользуется ее слабостью и, по правде говоря, нужно бы остановиться. Правило номер один: не стоит связывать себя с мужчиной, который не пробудет достаточно долго, чтобы между ними успела возникнуть глубокая привязанность. Правило номер два: несмотря на прошлое, их с Дином отношения остаются чисто деловыми - не иначе. Зная образ жизни Винчестера, нетрудно предположить, что он предпочитает действовать по принципу: люби и бросай. Если он и испытывает к ней какое-то чувство, то это чувство - обыкновенная мужская похоть. Еще тогда, в далеком 2004-м, при первом прикосновении их губ она поняла, что они играют в разных лигах. Ей вообще доводилось иметь дело только с мальчишками, а Дин Винчестер - никак не мальчишка, он – мужчина, до мозга костей. Он наверняка почувствовал, насколько его ученица неопытна и застенчива. Это он заставил ее впервые в жизни пережить удивительные ощущения: растопил чувства, годами дремавшие в замороженном состоянии. Ей хотелось вновь ему доверять, но было ужасно трудно избавиться от настороженности, которая превратилась в рефлекс, продиктованный инстинктом самосохранения. Как бы там не было, через несколько дней Дин Винчестер вновь вернется к своему основному занятию, а ей предстоит жить как раньше. Надо быть реалисткой - он просто сядет за руль, и уедет, не оглядываясь. Ему ничего не стоило разбить ей сердце… вновь…
- Кэсси? – В его устах ее имя звучит настороженным вопросом - Ничего не изменилось, - тихо возражает он со своим всегдашним упрямством.
Это особая, загадочно-многозначительная и понимающая улыбка, которая ему так хорошо удавалось, всегда безумно ее раздражала.
- Я очень благодарна вам за помощь, но…
Винчестер вскидывает руку, не давая ей договорить:
- Скоро приедет мой брат.
Она мысленно встряхивается. Взмахнув длинными ресницами, вновь встречается с ним взглядом.
- Неужели ты не понимаешь, что чем дольше ты остаешься, тем тяжелее мне будет, когда ты уедешь? Я и так люблю тебя…
И поспешно закрывает рот. Если бы могла – взяла свои последние слова обратно, но, к сожалению, это невозможно. Она запоздало сообразила, что сказала то, что совсем не собиралась говорить. Что ж, ее встреча с прошлым имела, по крайней мере, одно полезное следствие: вчера ночью она преодолела труднейший рубеж в своей жизни, воспоминания о котором мучили ее несколько лет. Более того, она снова позволила мужчине прикоснуться к себе, даже сама попросила об этом…
Его голова медленно-медленно склоняется к ее лицу. Он бережно берет ее за подбородок и приподнимает лицо навстречу своему.
- Мы не в сказке малыш, ты не Золушка, а я не Прекрасный принц. Но все возможно, - бормочет он.
Он был у нее первым. Эта мысль разъедает изнутри. Когда и каким образом она ухитрилась так увязнуть? Картина вчерашней ночи была слишком реальной, слишком отчетливой. Проклятие, как же трудно держаться непринужденно, когда ее тело так остро реагирует на малейшее его прикосновение. Солоноватый запах его кожи, действует как сильнейший возбудитель. А шторм, бушующий внутри, по силе мог сравниться лишь с ливнем за окном.
- Дин.
- Да?
- Обними меня.
На несколько мгновений он застывает, глядя на почти неразличимую в темноте женскую фигурку.
- Только не сжимай меня слишком сильно и слишком долго, ладно?
Дин тихонько смеется:
- Ну, конечно, Кэсси. Скажешь тоже.
- Я не шучу. – Огромные фиалковые глаза серьезно смотрят на него.
Благотворительные объятия, говорите? Ничего подобного. Руки Дина обхватывают ее бедра, скользят вверх и проникают под расстегнутую рубашку. А губы, оторвавшись от ее рта, прокладывают дорожку по ее шее. Он слегка тянет за край трикотажного топика, что бы выпустить на волю груди. Склонив голову, облизывает языком сосок, и девушка стонет от удовольствия. Не задумываясь о том, что делает, захватывает губами плотный комочек, мягко втягивая его в рот, пальцами в этот момент осторожно массируя нежную плоть, заполнившую его ладони. Не встретив сопротивления, его руки скользят по животу к поясу ее джинсов. Протискиваются за пояс, и дальше вниз, по резинке трусиков, опускаясь ниже и отыскивая влажную горячую плоть.
Она стискивает зубы и зажмуривается. Чисто деловые отношения? Сама нарушила все пункты своего соглашения. Эта внутренняя борьба окрашивала в мрачные цвета каждую мысль. Она не спрашивает где, и когда приедет Сэм.
А он… Он утыкается подбородком в ее макушку. Да, он пользуется ее слабостью, и по-правде говоря, надо бы остановится, но по спине бегут огненные мурашки и все тело напрягается от ожидания. Вышедшее из повиновения желание идет на два шага впереди разума. Она знает, что он получил бы огромное удовольствие, если бы разделил с ней то, что она готова ему отдать. Никаких обещаний, никаких обязательств, только наслаждение, доступное здесь и сейчас.
Палец Дина находит чувствительную точку, касается ее; а губы впиваются в ее губы жадным голодным поцелуем. Язык его яростно врывается в ее рот, в тот же самый миг, когда палец скользит в горячую влажную расщелину между бедер, и она не может больше сдерживать стон, утонувший в очередном раскате грома и шуме дождя.…Он подхватывает ее прежде, чем она тихо оседает на пол. Несмотря на возбуждение и собственную неудовлетворенность, смеется, и, морщась от боли в незаживших ребрах, несет ее к кровати… Несколько минут, а может быть, несколько столетий весь мир кружится вокруг них…
**********************
Свет фар и шум мотора за окном подсказывает обоим, что Сэм вернулся…
Тяжело дыша, Дин приподнимается на локтях, боясь раздавить Кэсси своим весом. Проклятие, он снова сделал это! Отлично, с оттенком самоиронии думает Винчестер, самое подходящее время для того что бы проснулась совесть и снова начала его терзать. Где был этот чертов голос совести, когда он в нем нуждался. Он легонько целует девушку в губы.
- Эй, соня, ты еще со мной? - Проводит пальцем, очерчивая скулу девичьего лица, - я бы сделал все это снова, но только с тобой.
Кто мог бы подумать, что из них двоих именно он будет относиться к этому слишком серьезно!
- Получилось не совсем так, как ты ожидал? – Натянуто спрашивает она.
- Даже лучше, чем я представлял. – Возможно, она с самого начала была права по всем пунктам. Возможно, есть правила. Дин ловит себя на мысли что обдумывает собственные перспективы. Проклятие, ну почему она не может быть такой же, как его обычные женщины? Насколько было бы все проще! Она не просит от него многого и не рассчитывает на много, ему следовало бы этому только радоваться. Так почему же, ради всего святого, он не рад?
- Дин?
Он останавливается на пороге ванной, еще не успев войти внутрь.
- Что?
- Позволь вернуть тебе совет, что ты сам дал мне несколько дней назад.
Он чувствует стеснение в груди, у него начинают потеть ладони.
- Что же это за совет?
- Расслабься, Дин. Когда придет пора уезжать, я не буду умолять тебя остаться. У тебя нет причин чувствовать себя виноватым. Никаких обязательств, никаких обещаний…
Он не оглядывается, когда скрипит кровать, понимая, что Кэсси встала.
Зачем оглядываться? …
Дин/Сэм …
@темы: слэш, Slash, Мои произведения., Кээси, Дин Винчестер, Сэм Винчестер, ангст
HHDL speaks to the press after meeting with congressional leaders on Capitol Hill in Washington DC on July 7th. With His Holiness are Minority Leader Nancy Pelosi (D-CA), House Speaker John Boehner (R-OH), Ilean Ros-Lehtinen (R-FL), and Nita Lowey (D-NY). Photo/Tenzin Choejor/OHHDL
Забавно. Как легко можно менять свои убеждения. Быть верным своим принципам и помогать фашисткой Германии в осуществлении ее амбициозных планов насчет Третьего рейха. Естественно, мы все можем ошибаться. Но ведь ОН – человек, который изначально представляет собой одну из ведущих религий в мире. Как соотносится Дахао и Освенцим с ценностями его мира? Это стало бы мои основным вопросом для Далай Ламы.
@темы: Мир
Название: Кольт
Автор: angel L
Написано: 25.09.07
Фандом: Supernatural.
Рейтинг: PG-13.
Пайринг: Самюэль Кольт, Джон Пирсон, Оливер Фишер Винчестер, демон, Дин, Сэм и Джон Винчестеры, Даниэль Элкинз и другие.
Спойлеры: отсутствуют.
Дисклеймер: права на мальчиков у Крипке, права на текст у меня.
Аннотация: «Джон: Это всего лишь история…»
Баннер сделан Aliura.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ
1835 год
“А погода стояла превосходная...”
Сильные гибкие пальцы Сэмюеля с невероятной нежностью порхали над моей стальной поверхностью. Я приятно холодил ему ладонь. Такие пальцы могли бы оказать честь пианисту или художнику, а оказали — юному изобретателю. Ведь только через сорок пять дней ему исполнится двадцать один год...
Оружейный мастер из Балтимора Джон Пирсон с уважением посмотрел на молодого хозяина, взял в руки тончайшей работы рукоять и бережно ее погладил. Он уже знал, с каким трепетом и почтением Сэмюель относится к своему творению. Изогнутая рукоять, синеватая вороненая сталь, совершенная холодная красота. Ничего особенного, если бы не эта странная надпись, выгравированная на рукоятке: Non timebo mala («Не убоюсь зла».)....
Честного, бескомпромиссного Пирсона, сильно настораживали секреты хозяина. Приятно работать с таким одаренным молодым человеком, но... безопаснее все-таки не совать нос в его тайны. Сэмюель Кольт платит щедро, грех жаловаться, но ведь деньги - отнюдь не самое главное... Этот парень не просто чертовски талантлив, он еще дьявольски умен — он нашел превосходную формулу успеха. Но слишком часто во взгляде этого мальчишки мастер ловил нечто такое, от чего у него испуганно замирало сердце. Что это было? Прожив достаточно долгую жизнь на этой грешной земле, Джон знал, что к обычному юношескому энтузиазму, везде и всегда быть первым, это не имело никакого отношения. Его глаза... Они были странными и холодными. И лишь иногда, как сейчас, серебристый свет этих очей вдруг зажигался дикой, нечеловеческой страстью...
Тринадцать пуль. Всего тринадцать... Как он и обещал... Кольт высыпал их на стол. Только сейчас мой мальчик понял, что произошло. Выполнив договор, он вступил на путь, с которого не возможно сойти никогда и никуда. Он взял одну из моих серебряных пуль и... отложил ее в сторону.
Если бы Пирсона попросили выразить словами то, что он смутно видел в натуре своего молодого босса, он, наверное, назвал бы это темной стороной. Поговаривали, что босс продал душу, но Джон предпочитал не вдаваться в подробности. В Нью-Джерси немало приличных работодателей, и Пирсон уже начал наводить справки — тайно, разумеется...
Сэмюель вышел на улицу и поднял к ночному небу свое лицо — точеные черты аристократа, возникшие, словно из-под резца скульптора эпохи Возрождения...
А на темном небе, готовом разразиться дождем, клубились черные облака. За синей аквамариновой мглой скрывалась невиданная доселе мощь. И только яркая золотая игла, появившаяся на небосводе еще вчера, освещала эту смертельную тьму. В ее хвосте искрилась масса раскаленных роз. Это было феерическое зрелище — россыпь из серебра, алмазов, рубинов и карбункулов, длинным шлейфом растянувшаяся по величественному небосводу.
— Что это? — у Пирсона перехватило дыхание.
Сэм вздрогнул:
— Комета!
Она появилась тогда, когда и этот человек, назвавшийся охотником. Он не запомнил фамилию. Он помнил только имя — «Дикси», Дин, и горящие, зеленым огнем, глаза...
А, следом, пришли другие, пропитанные кровью, злобой и ненавистью...
О, да! Он выторговал себе и своему старшему брату немного времени*. Но это была пиррова победа.
Только сейчас, закончив работу, Сэм понял, что если даже он выстоит, то плата, окажется, нечеловечески высока. И эта борьба будет стоить если не жизни**, то рассудка уж точно, либо ему... либо его брату...
— Расскажи... — тихо попросил Джон.
Кольт тяжело вздохнул.
Пирсон помолчал. Он не был законченным идиотом, когда согласился помогать парнишке. И сразу догадался, насколько могущественные силы затеяли игру. Он знал, что рано или поздно зыбкое равновесие, удерживающее мир, неминуемо взорвется. Джон попытался разогнуть онемевшие пальцы, державшие кольт. И холодно подумал, доживет ли до своего не столь уж далекого пятидесятилетия?
Оружейный мастер подошел к юноше и положил руку ему на плечо.
— Так чего же ты ждешь, Сэмюель? Пойдем. У нас впереди много работы....
А, Сэмюель, все смотрел на меня, и улыбался каким-то своим мыслям. Я понимал, что мне только предстоит сделать что-то очень важное. И, тем не менее, как приятно сознавать, что ты только что подарил радость своему создателю, и теперь все будет прекрасно, а как же иначе? Ведь я настолько же непорочен и чист, как и его душа...
1910 год
“Наверное, виноват нескончаемый дождь, из-за него он беспокойно мечется, как грешник в аду...”
Охота, была почти, завершена! Два месяца он выслеживал свою добычу и две тысячи миль проскакал по ее следу, но сегодня (он готов был снова и снова вознести за это молитву Господу Богу) все закончится. В первый раз с тех пор, как заварилась вся эта каша, он, Винчестер Оливер Фишер-младший, позволил испытать себе легкое торжество вкупе с нетерпеливым предвкушением благополучного завершения схватки.
Его светлые с проседью волосы были подстрижены и уложены в стильную офицерскую прическу. Серебристо-серый пиджак и сшитые на заказ туфли с кроваво-красной монограммой дополняли облик блестящего американского бизнесмена нового поколения.
— Вы оказали мне неоценимую услугу, мистер Винчестер, явившись без промедления. — Полковник внезапно ощутил себя старше своих тридцати восьми лет.— Оригинал. Ориентировочно 1835 год, может быть, плюс-минус пара лет. Да что тут говорить, сами все поймете!
Он многозначительно помолчал, потом поднял глаза на охотника и добавил:
— Если, естественно, знаете толк в оружии.
Возясь с застежками старинного чемоданчика, он не смог увидеть, как в зеленых глазах вспыхнул и так же быстро погас огонек, с трудом сдерживаемого, нетерпения. Цепкий взгляд снова метнулся на полковника:
— Он?!
— Он самый!
— Вы, уверены, в его подлинности?
— Абсолютно. В те времена варили особую сталь. Поистине легендарную!
— Какие будут доказательства?
— Я не уполномочен называть имени последнего владельца, зато могу сообщить Вам, что прежде чем попасть к нему, револьвер хранился в одной очень влиятельной Нью-йоркской семье. Его берегли как память о дуэли, состоявшейся в 1836 году между одним из представителей фамилии и другим... — мой хозяин замялся, его глаза хищно блеснули, — надеюсь, Вы, понимаете, о чем я. Мой клиент хочет избавиться от этой вещи, а Ваш поверенный в делах дал мне понять, что Вы заинтересованы в этой сделке.
— Нет проблем, — холодно подтвердил охотник. — Деньги значения не имеют. Меня интересует только подлинность и состояние оружия.
«У него призраки в глазах, — вдруг потрясенно подумал полковник. — Этот мальчик знает, что такое жизнь, полная необъяснимых теней и видений!»
Мой хозяин осторожно вытащил меня на свет. Никакой резьбы или инкрустации. Холодная и совершенная сталь. И вечная надпись, мое проклятие...
— Настоящая дуэль, вы сказали? И чем же она закончилась? — этот охотник, совсем еще юноша, с таким благоговением смотрел на ствол пистолета, как будто я был сделан из настоящего цельного куска бриллианта. Прищурившись, он скользнул взглядом по надписи на моей рукояти и шагнул к окну, чтобы посмотреть барабан на свету.
Мой хозяин сдвинул брови в ровную линию, он медлил. Казалось, он осторожно обдумывает ответ.
— В тот день, до стрельбы дело не дошло. Поединок был прекращен неожиданным появлением на поле его основного виновника. Была заключена сделка.
Кровь отхлынула от молодого безусого лица:
— Какая еще сделка? — прошептал он.
Продавец помолчал.
— Боюсь, Вы слишком многого от меня просите, мистер Винчестер. К сожалению, я не могу ответить на Ваш вопрос.
Небо на горизонте становилось все темнее, воздух — холоднее.
— Мне нужна пуля, только одна пуля! — повернув голову, молодой охотник, совершенно случайно, поймал странное выражение, промелькнувшее в неподвижных бесцветных глазах моего хозяина. Уверен, он готов был поклясться, что видел, как демоны преисподней воззвали к нему...
— Я дам Вам семь... — мой хозяин понизил голос, словно сама ночь могла их подслушать. — Семь пуль отлитых из серебра мистером Сэмюелем Кольтом.
Он посмотрел в глаза Винчестеру Оливеру Фишеру-младшему:
— Постарайтесь остаться в живых...
Что было потом? Свет уличных фонарей затмевает еле видимые сквозь кроны деревьев обнаженные звезды, а, над ними, полыхающий ярко-желтый огонь. Это она! Комета Галлея! Странное завихрение — рождающее миражи и разноцветные зори, ослепляющее своим жемчужным хвостом.
Кровь яркой алой полосой растекалась по светлой материи твоей шелковой рубахи. Ты попытался ему что-то сказать, но из горла вырвался нечленораздельный звук.
Я так и знал! Мой мальчик... ты отшатнулся по инерции, а твои широко раскрытые глаза потемнели от боли. Мой прошлый хозяин забыл тебя предупредить, что я не только убиваю зло, я также безжалостно убиваю добро — моя душа уже не так светла и чиста, как была когда-то...
Но, я, не хотел... тебя убивать..., но знал, что убью, как только ты взял меня в руки. Тетя Сара***... она всегда тебе говорила, что зло коварно и безжалостно и похоже на ящик Пандоры, подаренный к Рождеству. Красивая коробка, завернутая в блестящую оберточную бумагу. Коробка, не имеющая дна...
А этот, страшный человек, с желтыми зрачками, насмешливо улыбнулся, глядя в твои тускнеющие глаза:
— Да... Только легендарный “Дикси” мог удержать его в руках... Только он... Ты, Оливер, не тот, кто мне нужен... Рад, что я не ошибся...
1986 год
“Только дома небо бывает таким синим...”
Я слышу, как ты идешь...
Я так долго ждал тебя...
Дэниел Элкинс проснулся от слабого звяканье железа. Он моментально замер, прислушиваясь к странному звуку. Ему уже доводилось слышать нечто похожее. Пятнадцать лет, проведенные на охоте, в грязных лачугах и дешевых, явно не относящихся к хилтоновской сети мотельных номерах, научили Дэниела безошибочно распознавать это тихое царапанье. Кто-то пытался открыть замок его коттеджа снаружи.
Элкинс бесшумно выбрался из-под старенького пледа и едва не поскользнулся, коснувшись ногами заледеневшего деревянного пола — камин давно потух. “Черт, нужно будет что-то придумать с этим дурацким отоплением! Мастер на все руки называется!”
Звук повторился снова, а крыльцо жалобно заскрипело под чьей-то тяжелой ногой. “Значит, они оставили свои попытки пробраться в дом через парадный вход и пошли искать открытое окно”. Он усмехнулся; неизвестный или неизвестные, вероятно, были слишком уверены в себе, так как вовсе не пытались действовать бесшумно: «Наверное, считают дом пустующим или просто идиоты».
Дэниел протянул руку к прикроватной тумбочке и достал хромированную «Beretta 98», заряженную серебряными пулями. Элкинс нащупал рукоятку револьвера как раз в тот момент, когда оконная деревянная рама слабо скрипнула и начала подниматься. Охотник тут же дал себе зарок — починить сломанный запор на окне.
В оконном проеме показалась мужская фигура...
Неизвестный, сопя, закинул ногу на подоконник и в этой неловкой позе застыл при виде Элкинса.
— В следующий раз, рекомендую стучаться, — пробурчал Элкинс, втаскивая непрошенного гостя за лацканы в комнату. «Здоровый черт», — заключил он по звуку, с которым тело шмякнулось на пол. Лица незнакомца в темноте было не рассмотреть.
— Ч-черт! Что за черт! — гость яростно и умело сопротивлялся, и хозяину пришлось приставить дуло к его виску. Жертва мгновенно притихла.
— Вот так, — одобрил Элкинс. — Не двигайся.
— Куда, интересно, я двинусь, — огрызнулся поверженный противник, — когда...
Он не сумел договорить, поскольку Дэниел снова прижал его к холодному полу и быстро обшарил в темноте. Достал из-за пояса «Smith & Wesson».
— Лежи смирно! — приказал Элкинс, вставая и поворачивая ручку выключателя.
Когда маленькая, уютная комнатка озарилась резким светом лампочки, болтавшейся под потолком, Дэниел смог, наконец, посмотреть на своего ночного визитера. Широкоплечий и хорошо сбитый мужчина был одет в кожаную куртку, рубашку и джинсы. Короткие взъерошенные волосы, трехдневная щетина. Из-под густых бровей на Элкинса насмешливо смотрели яркие ореховые глаза.
Улыбаясь, Дэниел протянул ему руку:
— Прошу прощения за...
— Да брось ты, — в глазах ночного гостя плясали чертики, — я сам напросился. Был уверен, что тебя здесь нет. Час поздний, а нам, надо сделать привал!
— Нам? — брови Дэниела удивленно полезли вверх, — не хочешь ли ты сказать...
Но, ночной посетитель уже его не слышал. Он прошел к входной двери, открыл замок, повернул дверную ручку и нырнул в темноту...
Менялись города и гостиницы, пляжные домики и парковые кемпинги, неизменным оставалось только одно: отцовская сила, в его неукротимой жажде жизни, и, мой маленький Сэмми...
— Пап, что это?
— Что сынок? — Джон взял на руки спящего трехлетнего малыша и проследил за взглядом старшего сына. Небесная мозаика была разорвана напополам миражом из розового турмалина. Все небесное пространство между Драконом и Плеядами залил хрустальный блеск. Слабое свечение безумных звезд в черной бездне придавало зловещее очарование это дикой ваканхалии силы и мощи.
— А, это! Комета. Комета Галлея. Чудо света!
— Комета Галлея! Комета Галлея! — семилетний мальчуган повторил это несколько раза, словно пробуя на вкус доселе неизвестное лакомство.
— Это плохо? Это зло?
Однажды Дин уже видел зло — на пустынной улице оно напало на отца. Вот тогда-то он и узнал, какого цвета бывает кровь на темном асфальте в лунном сиянии. Она — черная.
— Нет, малыш, — Джон ласково погладил сына по светлым волосам, — это Божье чудо света.
Охота отучила Дэниела Элкинса от всяких иллюзий. Если в течение столь длительного времени ему удавалось оставаться в живых, то только благодаря трезвому взгляду на вещи и полной свободе от ненужных фантазий.
Вот уже три года Дэниел был преданным другом Винчестеру — с тех самых пор, когда впервые познакомился с ним на аукционе, посвященном старинному искусству и оружию.
Он никогда не забудет, каким впервые увидел этого парня...
Хозяева аукциона постарались на славу...
В огромном помещении не было мебели. Стены украшали шпаги, стилеты и кинжалы — все подлинные, относящиеся к периоду с шестнадцатого по семнадцатый век. Никаких ковров или дорожек на гладком мраморном полу — ничто не должно смягчать холода и блеска старинного оружия. И только картины художников эпохи итальянского Ренессанса кричали со стен, нарушая это торжественное безобразие.
Дэниел уже битый час искал этот ритуальный кинжал... Он видел, как хозяин, расхваливая очередной лот перед гостями, воодушевленно вещал:
— Вы только представьте господа, шпагой делали выпад, кинжалом парировали удар. Этот клинок принадлежал самому Лоренцо Борджиа...
Дэниел поморщился: ему порядком надоели неумеренные восторги кровавым прошлым вещей. Он уже собирался уходить, когда неожиданно услышал:
— Скажите мне, это рай?! — молодой мужчина стоял у гравюры Альбрехта Дюрера****.
— Есть и другое объяснение, — Дэниел подошел поближе.
— Какое же? — человек развернулся к нему, и Дэниел поймал в его глазах выражение мучительной тревоги, граничащей с отчаянием. Через секунду, лицо незнакомца, снова приняло непроницаемое выражение. Но этой секунды хватило, чтобы под маской гордости и пренебрежения к окружающим Элкинс сумел разглядеть одинокую, изломанную, страстную душу, живущую лишь болью.
Дэниел Элкинс протянул руку незнакомцу:
— У него (*художника*) съехала крыша!
Незнакомец задорно улыбнулся в ответ, немножко помедлил, и подал свою.
Их судьбы переплелись...
И вот он снова стоял на пороге его дома, крепко держа на одной руке спящего малыша, а в другой сжимая детскую ручонку сонно зевающего, путавшегося в собственных шагах семилетнего мальчугана...
Джон молча уставился на длинноствольный пистолет. Изогнутая, с надписью рукоять, строгая и зловеще чистая по форме и рисунку. Само отсутствие украшений лишь подчеркивает ту страшную цель, для которой я предназначен.
Дэниел бросил гордый взгляд на свою добычу:
— Давным-давно я оказал услугу одному человеку. Несколько недель назад я навестил его. Он подарил мне кольт, сказав, что это решит все наши проблемы.
— Прости за бестактность, — Джон протянул руку и погладил меня, — это оружие стоит кучу денег, и вряд ли в мире найдется человек, который так просто расстанется с целым состоянием. Скажи честно, револьвер краденый?
— Не сходи с ума! — Дэниел фыркнул. — Сколько раз тебе повторять — мой приятель отдал мне его охотно и добровольно. Д-о-б-р-о-в-о-л-ь-н-о. Ты помнишь Франческо?
— Франческо?! Но, откуда, он у него?
— Вот здесь и собака зарыта! Я понятия не имею, откуда у Франческо этот антиквариат. Он много лет держал его у себя. Хотя... с его-то грязным прошлым... А спрашивать в лоб, было как-то не по-джентльменски... Не пялься на меня! Я не девочка, чтобы ты мог смутить меня своим взглядом! Да, обычно такие экспонаты продаются только с аукциона, но ты же знаешь, у меня нет столько денег... Если, даже, револьвер краденый, то этот прискорбный факт свершился еще при царе Горохе. И…еще одно... — Дэниел высыпал на стол шесть серебряных пуль, — он рассказал мне одну историю...
— Все это может быть лишь плодом его неуемной фантазии! — чашка с кофе задрожала в руках Винчестера и громко звякнула о блюдце. Джон так долго вынашивал этот план, что легко мог принять желаемое за действительное.
Дэниел Элкинс помолчал:
— А, я, нисколько не сомневаюсь! Самое сложное найти способ это проверить...
“Вернее, — подумал Джон, — найти достойного противника, на котором это можно проверить!”
— Я сам сделаю это!
— Нет! — в голосе Элкинса послышался звон металла. Дэниел задумчиво провел пальцем по стволу:
— Мне нечего терять, Джонни. И меня это не пугает...
— Вечно ты все драматизируешь! Какое это имеет значение!? Для меня важно только одно — отправить в ад...
— Страшно! — Элкинс холодно посмотрел на Винчестера. — Хочешь услышать правду?! Все эти годы, а, зная тебя, я уверен, что и последующие, ты живешь только местью! Но, когда ты совершишь свою вендетту, что останется?! Что смогут вспомнить твои сыновья?! Грязные обшарпанные номера?! Да и жив ли, ты останешься?! Это страшно, что ты готов пожертвовать собой сейчас, когда кроме тебя у них никого нет! — он окинул парня странным оценивающим взглядом, под которым молодой охотник ощутил себя крайне неуютно.
— С каких это пор, ты, стал экспертом человеческих душ?!
— Не лукавь, сам с собой, Джонни! — усмехнулся Элкинс, — и определись, наконец, что для тебя важнее — месть или твои сыновья!
Ответить на его реплику Джон не успел: скрипнула дверь комнаты напротив, и на пороге появился Дин. Мальчик был в пижамной курточке и полинявших, от многочисленных стирок, бледно-голубого цвета штанишках. Рисунок на груди, изображавший двух зайчиков, настолько выцвел, а штанишки были так коротки, что Джону вдруг стало горько и стыдно за то, что он так плохо одевает своих детей.
Шлепая босыми пятками по холодному деревянному полу, ребенок пересек комнату, подошел вплотную к мужчинам, провел пальчиком по стволу револьвера.
Чем ближе ты подходил ко мне, тем сильнее я чувствовал твое влияние. Я так давно жду тебя... мой мальчик... Мой “Дикси”... Ты не посмел дотронуться до меня и лишь робко коснулся края моего металлического дула. Ярость. Ненависть. Страх. Вихрь страшных убийств пронесся в моей старой испепеленной душе, а колесо судьбы вновь завертелось. Волна эмоций, родившихся сто пятьдесят лет назад, захлестнула и увлекла меня за тобой. И я понял, что ты обречен...
— Я слышал злой голос, — сказал мальчик.
— Все в порядке, сынок, — Джон подхватил сына на руки. — Это был мистер Элкинс. Мы тут с ним разговаривали.
Дин взглянул на Дэниела, и губы мальчика упрямо сжались.
— Он слишком громко говорит и будит Сэмми.
— Пойдем-ка спать, — сказал Джон, поспешно разворачиваясь с сыном к двери и пряча улыбку от ошарашенного Элкинса. Дин, не протестуя, позволил себя унести, но когда отец открыл пошире дверь, чтобы они могли пройти, произнес слово, которое, как от души надеялся Джон, Дэниел не расслышал:
— Придурок.
Пять минут спустя, уложив сына и вернувшись в комнату, Джон наткнулся на смеющиеся глаза друга:
— Чудо-ребенок!
— Да уж... Ты уже допил бутылку коньяка, что я подарил тебе на Рождество?
— Не до конца, — улыбнулся Дэниел.
— Слава тебе, Господи! Не возражаешь?
— Бутылка-то твоя, — с напускной грустью пожал плечами Элкинс.
— Ладно, плесну и тебе...
— Спасибо, — язвительно ответил Дэниел. — Поговорим о том, кто спит сегодня на полу...
Через год Джон Винчестер получил письмо без обратного адреса. В нем находилась вырезанная из «Нью-Йорк Пост» статья: «Нью-йоркский вампир или убийство с кислотной ванной» и написанная от руки записка, состоящая всего из одного предложения: “Оружие в отличном состоянии”....
2006 год
“Мы спустились в ад, а теперь возвращались из него...”
Все осталось по-старому. Городишко ни на йоту не изменился. Ветер шелестел в кронах деревьев. Уютно светились окошки маленьких домиков. И только еще на одного друга стало меньше...
Вот прорычал и смолк мотор автомобиля моего сына...
И, прежде чем Дин успел открыть дверцу, я уже сидел на заднем сиденье «Импалы»...
Сэм воззрился на отца так, как будто у того вдруг выросло три головы:
— Погоди, так ты приехал сюда только ради этого парня, Элкинса? — От осознания этого факта хорошее настроение Сэма мгновенно улетучилось, — ты не можешь....
Рука брата стиснула его локоть, призывая к молчанию.
Джон улыбнулся младшему сыну без тени раскаяния, но с такой любовью... “Господи, отец! — сердце Дина сжалось, — он все такой же сильный и надежный, как всегда!”
Джон печально кивнул:
— Да. Он был… — на секунду старший Винчестер запнулся, — он был хорошим человеком. Он чертовски многому научил меня... Мы… потеряли друг друга из виду. Я не видел его многие годы. — Джон протянул руку к письму Элкинса, — я должен на это взглянуть.
Дин передал конверт отцу.
— Если ты это читаешь, я уже мертв! Сукин сын...
Дин видел, как тяжело вздымается грудь отца под курткой...
Но, как всегда, как все эти годы, он скрыл свое отчаяние от детей под маской грубоватой вежливости.
А ночь, снаружи, была все также темна...
Собиравшаяся весь вечер буря разразилась с неистовой, захлебывающейся силой. С такой же силой рвала и метала Кейт:
— Лутер, я сделала это ради тебя, за то, что он сделал с твоей семьей.
Дождь хлестал в выпуклые стекла амбра.
— Месть не стоит твоей смерти. — его спутники-вампиры в молчании стояли вокруг.
Кейт только беззаботно махнула рукой:
— Я подумала, тебе это может понравиться. Похоже, его сделали в те времена, когда ты родился. Элкинс умер, держа его в руках. Ему следовало лучше знать, как обращаться с револьвером.
Лутер прикоснулся ко мне.
— Я видел его раньше. Это не обычный револьвер.
Он держал меня в ладонях.
А я просто кричал о нашем общем прошлом. Вечно голодные и ненасытные в своей ненависти, очень скоро они придут за тобой. Я чувствовал, как кровь вскипела в твоих жилах, и как твой страх сменился холодным бешенством... Ты понял, что обречен... Завтра ночью прошлое поглотит тебя... Отчаянным усилием воли ты разжал пальцы и выронил меня на стол. Твоя Кейт покосилась в мою строну. А я... Я ждал его...
Наконец настало время убийств!
Сначала Лутер...
Джон нажал на курок плавно и мягко. На какую-то долю секунды он ощутил это гнетущее чувство — застарелой злобы и насилия, что я хранил, но панцирь из любви защитил его душу, и я замолкаю, покорно отдаваясь ему в руки.
Вспыхнула молния, беспощадный ослепительный голубоватый свет на мгновение залилвает тело вампира, и обе реальности — эта и серый бесконечный коридор той — сплетаются в бездне времени.
А потом, этот демон и ты... Тот, кого я так долго ждал.
Ты жмешь на курок рывком, и пуля вылетает гонимая смертельной яростью и страхом за брата. Не секунды не сомневаешься и чувствуешь невероятное возбуждение. Холодный пот не прошибает тебя, когда невиновный падает на асфальт с дыркой в своей голове. Так откуда тогда эта странная тоска? Это я, жадно обвиваю тебя, сжимая свои объятия все сильнее и сильнее.
А твой брат разочаровал меня. Слишком много тайн. Он стал их рабом. Как сильно он напоминает мне моего Сэмюеля...
Положение Дина стремительно ухудшается...
Обмен...
Ну, что ж, мне это знакомо. Слишком могущественны силы прошлого, таящиеся в моей холодной вороненой стали. Слишком опасны... Джон поступил правильно. А тварь, как и сто лет назад, опять протянула ко мне свою руку. И все эти крики, стоны, эти жуткие проклятия обреченных мной на вечную смерть соединились в одном необъятном рыдании, раздирая меня на куски.
— Это тебе. Отец просил передать.
Воцарилась гнетущая тишина. Сэм развернулся и вихрем вылетел из комнаты, еле сдерживая слезы.
Бобби разорвал пакет. Вырезки, нож, Библия, переложенная закладками, старый потрепанный бумажник с хранящимися внутри амулетами... Все не то... Он знал, что надо искать... В бумажнике на самом дне... Пальцы нащупали ее... Маленький серебряный цилиндрик ручной работы....
А события развиваются настолько стремительно, что, кажется, уже нельзя ничего изменить. Ужас тошнотой подкатывает к твоему горлу — дьявольский блеск его глаз не оставляет место сомнениям. Тебе понадобилась вся твоя отвага.
И, если бы не отец...
Отец...
Он всегда был рядом, когда тебе требовалось его помощь и поддержка.
Тень и мрак отступили.
Ты нажал на курок...
Да, жизнь и впрямь полна сюрпризов!
Но, они не знали того, что знаю я.
Остались еще две пули, еще две...
Так для кого они?!
Для кого?!
****************************************
* Сэмюель Кольт умер 14 января 1862 года, в возрасте 47 лет.
** Старший родной брат Сэмюеля, Джон Кольт был обвинен в страшном ритуальном убийстве, с расчленением тела, и приговорен к смертной казни через повешение в 1841 году. Приговор не был приведен в исполнение, так как заключенного нашли в камере с ножом, вонзенным в сердце (факт не установлен, но, предполагается, что нож ему передал брат). На тот момент Джону Кольту было всего тридцать лет.
*** Сара Винчестер — вдова Винчестера Уильяма Уорта (1837-1881), единственного сына из трех детей оружейного магната Винчестера Оливера Фишера, умершего на следующий год после смерти своего отца. В 1881 году Сара начала строительство странного дом в городке Сан Жозе, Калифорния, с кучей потайных лестниц и глухих стен. Строительство продолжалось 38 лет, каждый день, вплоть до дня ее смерти. Цель строительства неизвестна до сих пор.
**** Альбрехт Дюрер (1471-1528), немецкий живописец, рисовальщик, гравёр, теоретик искусства, мистик. Вопрос о религиозных представлениях Дюрера до сих пор остался без ответа
The Colt by angel L
Summary: John: “That was just a story…”
Published: 25/09/07
Rating: PG-13.
Category: Angst/RPF/Action/Drama.
Pairings: Samuel Colt, John Pearson, Oliver Fisher Winchester, demon, Dean, Sam and John Winchester, Daniel Elkins and other.
Spoilers: no.
Word count: 4716
ENGLISH VERSION
1835
“And that was a splendid spell of weather we had…”
Samuel’s strong deft fingers softly moved over my steel surfaces with an extraordinary tenderness. I pleasantly chilled his the palm of his hand. These fingers could do credit to a pianist or an artist, but actually belonged - to a young inventor. It is only in forty-five days that he will be twenty-one…
John Pearson, a gunsmith from Baltimore, looked respectfully at the young master, then picked up the exquisitely worked handle and carefully stroked it. He already knew how lovingly and even reverently Samuel treated his masterpiece. A curved handle, bluish-tinted burnished steel, perfect cold beauty. Nothing special, if not for the strange inscription on the handle — Non timebo mala («Evil I shall fear not…»)
Frank and uncompromising, Pearson was apprehensive about his boss’s secrets. It was nice to work under such a gifted young man, but still…it would be safer not to poke into the master’s secrets. Samuel Colt pays generously, that’s for sure, but after all money is not the one and only thing… The fellow is not just devilishly talented; he is clever like hell into the bargain: he’s found an excellent formula of success. But many a time in the eye of the young man the gunsmith his heart miss a beat. What could it be? Having lived quite a long life on the planet John realized that it had nothing to do with youthful ardour for being always and anywhere the first one. His eyes… They were strangely cold. And only sometimes, just as it was now, his grey would all of sudden glimmer with wild inhuman passion.
Thirteen bullets… Only thirteen… Just as he promised… Colt poured them on the table. Only now my boy has realized what happened. Having completed the agreement, he stepped on the road whish you cannot leave. No time. No place. He took one of my silver bullets and …hid it in his pocket.
If Pearson was asked to put into words what he vaguely saw in the character of his young boss, he would probably call it “the dark side”. There were some talks about his boss having sold his soul, but John preferred not to go into detail. There are quite a lot of employers in New-Jersey, and Pearson has already started to make inquiries, though in secret of course…
Samuel went outside and turned his face up, towards the night sky, the face of an aristocrat with features as if carved by the handoff some Renaissance sculptor...
And up in the dark sky, about to burst out with rain, black clouds were whirling. The deep-blue haze concealed some incredible power. Only the bright golden needle that appeared in the sky the day before cut the darkness with its far-away light. Its tail sparkled with myriads of scarlet roses. It was a spectacular sight — scattered silver pieces, diamonds, rubies, and carbuncles that formed a long trail spread over the magnificent sky.
“What that?” gasped Pearson.
Samuel turned his head: “A comet.”
The comet came the same day as the man who called himself a hunter. He didn’t remember the surname; he remembered only the nickname “Dixie” Dean, and the eyes burning with green fire… And then came the other, oozing blood, malice, and hatred… Oh yes! He managed to get a bargain for some time for himself and his elder brother*. But that was a Pyrrhic victory.
Only now, having finished his work, Sam understood than even if he would hold out the price would be enormously high. And the struggle would cost him, or maybe his brother, if not life itself then mind **, for sure…
“Tell me”, John asked in a low voice.Colt took a deep breath.
Pearson kept quiet. He was not a complete fool when he agreed to help the young man. And he guessed from the very start how mighty were the powers at stake. He knew that sooner or later the instable balance holding the world together would inevitably blow up. John tried to unbend his dumb fingers that held the colt. And thought coldly whether he himself would stand a chance to live to be fifty?
The gunsmith came up to the young man and put his hand on the man’s shoulder:“What else are you waiting for, Samuel? Come on. We have a lot of work to do…”
But Samuel kept looking at me, smiling to some hidden thoughts of his own. A realized that there was yet something very important in store for me to do. And still, it was so nice to feel that you had just given some moments of joy to your creator, and from now on everything is going to be fine, no doubt? Aren’t I as chaste and pure as his own soul…
1910
“At must have been the endless rain that makes him rush about uneasily like a sinner in hell…”
The chase was almost over! For two months he had been tracking down his goal and had ridden two thousand miles following it in its tracks, but today, and he wished to thank God again and again for that, everything was going to be finished. For the first time since all the mess started he, Oliver Fisher Winchester junior, allowed himself to feel sort of triumphant, adding to that some anticipation of a successful completion of the duel…
His fair hair, going a bit grey, was neatly cut and made into a stylish military haircut. A silvery- grey coat and made-to-order shoes with a blood-red monogram completed the image of a successful American businessman of the new generation.
“You’ve done me an invaluable service, Mr Winchester, by coming without any delay.” The colonel suddenly felt order than his thirty-eight years. “An original. Around 1835, might be a couple of years any way. But why talk? You’ll see everything yourself!”
He made a meaningful pause, then looked up at the hunter and added: “If you are an expert, of course.”Struggling with the clasps of the old valise, he didn’t see a green glimmer of hardly controlled anxiety momentarily flicker and fade away in the man’s eyes, which again stared sharply at the colonel.
“Is it the one?”
“The very one!”
“Are you certain it’s genuine?”
“Absolutely. At the time they made a very special steel. Fabulous, indeed.”
“How can you prove that?”
“I don’t have the authority to mention the name of the last owner but before he came to have the thing, the revolver had been kept by a very inflectional New-York family. It was kept as a memory of a duel that took place in 1836 between a my member of the family and another…”, my owner faltered, some malice suddenly flashing in his eyes, “I hope, you guess what I’m talking about, you do. My client wants to get rid of the thing, and your attorney let me know that you are interested in the deal.”
“No problem”, confirmed the hunter, in cold tone. “Money is of no importance. What I am interesting in is the authenticity and condition of the weapon, nothing else.”
“He can see ghosts”, thought the colonel in a suddenly shock. “The boy has know life full of inexplicable shadows and visions!”
My owner carefully took me out. No fretwork or inlay. Just cold and perfect steel. And the ineradicable engraving, my curse…
“A real duel, you say? And haw did it end?” This hunter, still a very young man, looked at may barrel with such awe as if I were made from a whole diamond crystal. Screwing up his eyes he gave a passing glance to the inscription on my handle and then stepped over to window to have a good at my drum.
My owner waited, frowning a little. He seemed to be thinking over his answer carefully. “That day it didn’t come to actual shooting. The duel was stopped by an unexpected arrival on stage of the principal party at fault. A bargain was struck.”
The young man’s face grew pale.“What sort of a bargain?” he whispered.
The seller answered after a pause.
“I am afraid you are asking too much of me, Mr Winchester. Unfortunately, I cannot answer your question.”
The sky was getting darker, the air felt colder…
“I need a bullet, just a single bullet!” Turning his head, the young hunter inexpertly caught a strange expression flash in my owner’s unmoving watery eyes. I was he was ready to swear he had seen the demons from hell calling to him…
“I’ll give you seven”, my owner lowered his voice as if the night itself could overhear him. “Seven silver bullets cast by Mr Samuel Colt.” It looked in the eyes of Oliver Fisher.“Try to stay alive… ”
What was then? ...
The light from street lamps blots out the tiny stars hardly seen through the tops of the trees, and, above then, a blazing yellow fire. That’s the thing! Halley’s comet! A strangle whirl, producing phantoms and colorful afterglows, blinding spectators with its pearly tail.
The scarlet stream of blood spread over the light fabric of your silk shirt. You tried to say something to the man but your throat uttered only some inarticulate sound.I knew that all along, A did! My boy… you shuddered with shock, your widely opened eyes getting dark with pain. My last owner forget to tell you that I kill not only evil now, but I also kill good as mercilessly — my soul isn’t anymore as bright and chaste as it used to be once…But I didn’t want… to kill you… but I knew I would … knew the moment you took me in your hands. Aunt Sarah *** …. She always told you that evil is cunning and ruthless and is like a Pandora’s box given as a Christmas present. A nice box, wrapped up in bright paper. A box without bottom…
And that one, the frightful man with yellow pupils, smiled derisively looking in your dim eyes.“Well… only the legendary Dixie could hold it in his hands… he, the only one… You, Oliver, aren’t the one I need… I’m glad haven’t been mistaken…”
1986
“Only at home the sky is so blue.…”
I hear you coming…
I’ve been waiting for you so long…
Daniel Elkins was awaked by a soft clang of metal. He lay still listening to the strangle sound. He happened to hear something like that before. Fifteen years spent hunting, staying at dingy shacks and at cheap motels falling far outside the Hilton line taught Daniel to recognize this quiet scratching unmistakably. Someone was trying to unlock the door of his cottage from outside. Elkins noiselessly slipped from under an old rug and nearly dropped on his feet touching the ice-cold wooden floor —the fire went out long ago.”Damn! I’ll have to do something about this shitty heating! Fack of all trades, that’s me!”The sound was heard again, and the porch squeaked sharply under someone’s heavy foot. “So they have given up their attempts to break into the house through the front door and are going to look for open window.” He smiled to himself; those outside probably were too sure of themselves, since they didn’t even try to work without noise. “They probably believe the house is empty, or are complete fools.”
Daniel reached out his hand to the bed-side table and took a chromium-plated Beretta 98 loaded with silver bullets. Elkins gripped the handle the moment the wooden window-frame slightly creaked and started moving up. The hunter gave himself an immediate promise to fix the broken window-latch.
In the window opening there appeared a man’s figure...
Heaving breathing through the nose the strange lifted his foot onto the sill and stopped dead in a clumsy position staring at Elkins.
“Next time I’d recommend you to knock”, grumbled Elkins dragging the unexpected visitor into the room boy the lapels of the man’s coat. “A bulky one”, he though to himself judging by the heavy thud of the man’s body landing on the floor. There was not enough light to see the man’s face.
“S-shit! What the hell?” The visitor struggled furiously and skillfully, so the host had to press the Beretta’s muzzle to the man’s temple. The man calmed down right away.
“That right!” said Elkins approvingly. “Do not stir”.
“How do I stir”, the man on the floor retorted, “when…”He did not finish his phrase, as Daniel once again pressed him to the old floor and quickly searched the man finishing a Smith & Wesson from the man’s belt.
“Lie still!” commanded Elkins getting to his feet and turning the switch.
When the small cozy room got filled with the bright light from a bulb dangling under the ceiling Daniel managed to have a closed look at his night visitor at last. Broad-shouldered and stocky, the man had a leather jacket, a shirt and jeans on. Short disheveled hair, three-day stubble. From under bushy eyebrows a pair of bright hazel eyes looked at Elkins mockingly.
Smiling, Daniel held out his hand:“I am sorry about…”
“Well, skip it”, there was something devilishly derisive in the man’s eyes, “I asked for it myself. Was sure you were not in here. It’s a late our, and we have to make a halt!”
“We?” Daniel raised his eyebrows, “do you want to say…”
But the might visitor did not hear him already. He strolled to the door, unlocked it, turned the door hade and divided into the darkness…
… There were other towns and hotels, beach houses and camping’s; there was but one thing that did not change: father’s strength rooting in his insatiable thirst for life; and may little Sammy…
“Daddy, what is that?”
“What, sonny?” John took the sleeping three-year old boy in his arms and followed his elder son’s gaze. The sky pattern was torn in two by a pink tourmaline mirage. All the sky space from Dragon to Pleiades was flooded with a crystal luster. The faint glow of the stars in the black abyss added some sinister charm to this savage orgy of limitless power.
“Well, that… The comet. Halley’s comet. A world’s wonder!”
“Halley’s comet! Halley’s comet!” the seven-year old pronounced it several time, as if tasting some new delicacy.“Is it bed? Is it any evil?”Dean saw evil once — it attacked his father in a deserted street. It was then that he learnt what colour blood looks on the dark asphalt in the moon’s light. It looks black.
“No, kids”, John tenderly stroked the boy’s fair hair. “It’s God’s wonder of the world.”
Hunting delivered Daniel Elkins from any illusions. If he had managed to stay alive for such a long time, that was only to his saber attitude to problems and complete independence from any needless fantasy.For three years now Daniel had bee Winchester’s devoted friend — since the first time he met him at an auction dealing in old art pieces and weapons. He would never forget how he saw the fellow for the first time…
The auctioneers did their utmost…
There was no furniture in the vast room. The walls were decorated with swords, stilettos and daggers, all of them genuine, dating back to the sixteenth floor; nothing should have softened the cold and the shine of the old weapons. Only some paintings of Italian Renaissance artists looked from the walls at this grand orgy.
For about an hour Daniel had been looking for that ritual dagger… He heard one of the auctioneers enthusiastically speak to the visitors trying to praise one of the lots.
“You just imagine, gentlemen, the sword as used to make a lunge and the dagger parried a blow. This blade used to belong to Lorenzo Borgia in person…”Daniel knitted his eyebrows; he was quite fed up with listening to bloody stories from the weapons’ past. He was about to leave when he heard somebody’s voice.
“Please tell me, is it paradise?” A young man was standing at etching by Albrecht Dürer****.
“There is also another interpretation”, Daniel came up closer.
“What one them?” The man turned, and Daniel caught in his eyes an expression of poignant anxiety on the verge of despair. A moment later the stranger’s face took on an imperturbable expression. But at that moment Daniel managed to see a lonely but passionate soul living only by pain.
Daniel Elkins held out his hand to the stranger.“He (The artist) was off his rocker!”
The stranger cheerfully smiled in reply and after a pause held out his hand.Their fates got intertwined…
… And now he was again standing on the porch of his houses, the little boy sleeping snugly in the bend of his arm, the elder son in the bend of his arm, the elder son, sleepy and yawning, holding on to his other hand to balance himself…
John dumbly started at a long – barreled pistol. A curved handle with an engraving, austere and ominously pure both in shape and in pattern. The very absence of any adornments only stressed the sinister purpose I was intended for.
Daniel shot a proud look at his take:“A very long time ago I did a good turn to a man. A few weeks ago I paid him a visit. He gave me this Colt as a present saying it would solve all our problems.”
“Excuse my being tactless”, John reached out his hand to stroke me, “but this weapon is worth a heap of money, and it is unlikely there is a man anywhere to part with a real fortune just for nothing. Honest, is the pistol booted?”
“Do not go mad”, Daniel chuckled, “why should I tell to you again that my man gave in to me willingly and of his own accord. W-i-l-l-i-n-g-l-y, mind you. Do you remember Francesco?”
“Francesco? How could he come of it?”
“That’s, where the problem lies! I have no idea where Francesco got this antique from. He had kept it at his place for years. Though... with his not irreproachable past… And asking him point-blank would have been sort of ungentlemanly. Don’t stare at me! I’m not a young girl to get embarrassed by your sold gaze! Yes, such items are usually sold by auction, but you know I don’t have the money… Even if the pistol was stolen, this regrettable incident took place ages ago. And one more thing…” Daniel poured six silver bullets onto the table, “he told me a story…”
“All that can be just some fruit of his fertile imagination!” The coffee cup in Winchester hand shook and tinkled loudly against the saucer. John had cherished the plan for such a long time that he could easily take the desirable for reality.
Daniel Elkins made a pause:“But I don’t doubt it at all! The most difficult thing will be to find a way to test it…”
“Or rather”, John thought, “it find a worthy adversary to test it on!”
“I’ll do it myself!”
“No!” Elkins voice had some metallic clang.Daniel dreamily ran his fingers along clang:“I have nothing to lose, Johnny. And it doesn’t frighten me…”
“You’ve been always dramatizing things. What does it matter anyway? For me, the only thing important is to send to hell… ”
“Terrible!” Elkins coldly watched Winchester. “Want to hear the truth? All these past years and for years to come, as I know you, you kept and will keep living for vengeance! But when you are through with your vendetta, what will you be left with? What will your sons remember? Dingy and shabby hotel rooms? And shall you stay alive yourself after all? It’s awful that you are ready to sacrifice yourself now when all you’ve got is just the two boys and nobody else!” He gave the man a strange glance of appraisal which made the young hunter feel very uncomfortable.
“When did you become a judge of human soul?”
“Don’t be insincere with your own self, Johnny”, Elkins grinned, “and decide for yourself, at last, which is more important — revenge or your sons!”
John had no time to reply to his tirade as the door of the opposite room opened and Dean appeared in the doorway. The boy was dressed in a pyjama jacket and pale-blue short pants discoloured by numerous washings. The pattern on the front, two baby hares, was so faded and the pants were so short that John suddenly felt bitterly ashamed of dressing his children so shabbily.
Barefooted, the little boy walked across the cold wooden floor, came up to the men and stroked the barrel of the revolver with a finger…
The closer you came up to me, the sharper I felt you influence. I’ve been waiting for you so long… my boy… my “Dixie”… you didn’t dare to touch my body, you only timidly touched the edge of my muzzle. Fury. Hatred. Fear. A storm of awful murders whirled through my old burn-to-ashes soul, and the wheel of fortune started its run again. The wave of emotions brought to life one hundred and fifty years ago swept over me and carried me away to follow you. And I realized that you were domed…
“I have heard an evil voice”, said the boy.
“Everything’s all right, sonny”, John picked his son up. “It was mister Elkins. We were having a talk.”
Dean looked at Daniel and pursed his lips stubbornly:“He is speaking too loud and waking Sammy up.”
“Let’s go to bed”, said John heading for the door, the little boy in his arm, hiding his smile from the flabbergasted Elkins. Dean let himself be carried off without a protest, but when his opened the door a bit wider to let them pass in, the boy murmured a word which, John hopefully believed, Daniel did not hear:“Softhead.”
Several minutes later, having lulled the boy to sleep, John returned to meet smiling eyes of his friend:“A wonder-child!”
“You say! Have finished the bottle of cognac I sent you for Christmas?”
“Not completely,” smiled Daniel.
“Thank God! Do you mind?”
“The bottle is yours, isn’t it?” Elkins pretended to look upset.
“OK, I’ll leave you a few drops…”
“Thanks”, replied Daniel, sarcastically.
“Let’s talk about who’s going to sleep on the floor today…”
A year later, John Winchester received without the sender’s address. In the envelope there was an article clipped from New York Post, entitled «New-York vampire or a murder with an acid bath», and a hand-written note containing just one sentence: “The weapon is in excellent condition….”
2006
“Who descended into hell, and now we are returning…”
Everything remained as it used to be in old times. The small town hadn’t changed a bit. The wind kept rustling in the crowns of the trees. The windows of little houses glowed comfortably. Only he had one fried less now…
The low rumble of my elder son’s car died…
And before Dean managed to open the door I was already seated on the back seat of the Impala…
Sam started at his father as if I had grown two more heads:“Look, so you came here only because of that fellow, Elkins?” The acknowledgement itself drove Samuel’s high spirits off right away, “but you just can’t…”His brother’s hand squeezed his elbow calling for silence. John smiled at his younger son without any remorse, but so sincerely and lovingly…
“O God! My father!” Dean’s heart was wrung with pain, “he is still as strong and dependable as ever!”
John nodded sadly:“Yes. He was…” for a moment the eldest Winchester halted, “he was a good man. He taught me a bloody lot of things…We…well, lost sight of each other. I haven’t seen him for years.”
John reached his hand out towards Elkins’s letter: “I must have a look at it.”
Dean passed the envelope to his farther.
“If you are reading this it means I am already dead! …Son of a bitch! ...”
Dean saw his father’s chest heave heavily under the coat…
But like always, like it has been all these years, he managed to hide his despair from his children behind the mask of a rough-like tenderness. And the night outside was infinitely dark…
The storm that had gathered all through the evening broke out with a frantic raging power.
Kate was as rageful:“Luther, A did it all for you, for what he did to you family.”
The rain kept lashing at the dim windows of the barn.
“Revenge isn’t worth your death”, his companions-vampires silently stood around.
Kate just waved her hand light-heartedly:“I thought you could like it. It is likely to have been made about the time you were born. Elkins died holding it in his hands. He should have learnt better about handling the revolver.”
Luther touched me.“I’ve seen it before. It is not an ordinary revolver.”
He was holding me in his palms.
And I was outright shouting about our common past. Always hungry and insatiable in their hatred, they will come for you very soon. I felt the blood seething in your veins, your fear having given place to a cold fury… You realized you were doomed… Next night your past will devour you…By a desperate effort of willpower you released the grasp of your fingers and let me drop onto the table. Your Kate looked askance at me… But I… I waited for him…
The time of killings has come at last!
First, Luther…
John pulled the trigger slowly and softly. For some flash of a second he had that oppressive feeling, feeling of old malice and violence that I kept and bore, but his amour of love protected his soul, and so I fall silent giving myself humbly into his hands.
A lightning flashed, a mercilessly blinding bluish light for a moment floods the vampire’s body, and the two realities, this one and the endless passage of that one, intertwine in the abyss of time.
And then, this demon and you.… The one I have been waiting for so long. You pull the trigger with a jerk, and the bullet darts out driven by a deadly rage and fear for his brother. You don’t doubt a single moment and feel an impossible excitement. You don’t break into a cold sweat when an innocent man drops on the ground with a hole in his head. Then why this strange anguish? It is me, I am entwining you, tightening my embrace more and more tight.
And your brother disappointed me. He’s got a lot of secrets. He became their slave. How much he reminds me of my Samuel…
Dean position grows worse swiftly…
An exchange…Well, I know all that. Too powerful are the demons of the past, hidden in my cold burnished steel. Too dangerous… John acted right. And the monster, as it was a hundred years ago, again reached its hand out to me. And all those yells, moons, those awful curses of the ones doomed by me to eternal death joined in some endless job, tearing to pieces.
“This is for you. Father asked me to pass it to you.”An oppressive silence fell in the room. Sam turned round and rushed out of the room, hardly controlling his tears.
Booby tore the parcel. Cut-outs, a knife, a Bible with bookmarks, an old shabby wallet with some amulets inside…. Nothing relevant…He knew what to look for… in the wallet, at the bottom… His fingers felt it… a small silver cylinder, made by hand…
And events develop so swiftly that it books nothing can be changed. Horror crawls up to your throat; the devilish glow in its eyes leaves no room for doubt. You needed all your courage…And if it weren’t for father…
Father…
He was always beside when you needed his help and support.Shadow and darkness stepped back.
You pulled the trigger…
Yes, life is indeed full of surprise!
But they didn’t know what I know.
There are two more bullets left, two more…
So, who are they meant for?!
Who?!
…………………………………………………………………………………………….
*Samuel Colt died on January 14, 1862 at the age of 47.
** Samuel’s brother John Colt was charged with a terrible ritual murder, with dissection of the body, and was sentenced to be executed by handing in 1841. The sentence was not carried out, as the prisoner was found in his cell with a knife through his heart (it was not found out, but the knife was believed to have been passed to him by his brother). John Colt was only thirty at the time.
*** Sara Winchester — the widow of William Worth Winchester (1837-1881), the only son of the three children of the weaponry magnate Oliver Fisher Winchester, who died a year after his father. In 1881 Sara Winchester started construction of a strange house in San Jose, California, a house with lost of secret stairs and blind walls. The construction went on for 38 years, every day, up to the day of her death. The purpose of the project is still unknown.
****Albrecht Dürer (1471-1528), a German painter, graphic, engraver, arts theoretician, and a mystic. The question about his religions concepts is still unanswered.
Автор: angel L
Написано: 25.09.07
Фандом: Supernatural.
Рейтинг: PG-13.
Пайринг: Самюэль Кольт, Джон Пирсон, Оливер Фишер Винчестер, демон, Дин, Сэм и Джон Винчестеры, Даниэль Элкинз и другие.
Спойлеры: отсутствуют.
Дисклеймер: права на мальчиков у Крипке, права на текст у меня.
Аннотация: «Джон: Это всего лишь история…»
Баннер сделан Aliura.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ
1835 год
“А погода стояла превосходная...”
Сильные гибкие пальцы Сэмюеля с невероятной нежностью порхали над моей стальной поверхностью. Я приятно холодил ему ладонь. Такие пальцы могли бы оказать честь пианисту или художнику, а оказали — юному изобретателю. Ведь только через сорок пять дней ему исполнится двадцать один год...
Оружейный мастер из Балтимора Джон Пирсон с уважением посмотрел на молодого хозяина, взял в руки тончайшей работы рукоять и бережно ее погладил. Он уже знал, с каким трепетом и почтением Сэмюель относится к своему творению. Изогнутая рукоять, синеватая вороненая сталь, совершенная холодная красота. Ничего особенного, если бы не эта странная надпись, выгравированная на рукоятке: Non timebo mala («Не убоюсь зла».)....
Честного, бескомпромиссного Пирсона, сильно настораживали секреты хозяина. Приятно работать с таким одаренным молодым человеком, но... безопаснее все-таки не совать нос в его тайны. Сэмюель Кольт платит щедро, грех жаловаться, но ведь деньги - отнюдь не самое главное... Этот парень не просто чертовски талантлив, он еще дьявольски умен — он нашел превосходную формулу успеха. Но слишком часто во взгляде этого мальчишки мастер ловил нечто такое, от чего у него испуганно замирало сердце. Что это было? Прожив достаточно долгую жизнь на этой грешной земле, Джон знал, что к обычному юношескому энтузиазму, везде и всегда быть первым, это не имело никакого отношения. Его глаза... Они были странными и холодными. И лишь иногда, как сейчас, серебристый свет этих очей вдруг зажигался дикой, нечеловеческой страстью...
Тринадцать пуль. Всего тринадцать... Как он и обещал... Кольт высыпал их на стол. Только сейчас мой мальчик понял, что произошло. Выполнив договор, он вступил на путь, с которого не возможно сойти никогда и никуда. Он взял одну из моих серебряных пуль и... отложил ее в сторону.
Если бы Пирсона попросили выразить словами то, что он смутно видел в натуре своего молодого босса, он, наверное, назвал бы это темной стороной. Поговаривали, что босс продал душу, но Джон предпочитал не вдаваться в подробности. В Нью-Джерси немало приличных работодателей, и Пирсон уже начал наводить справки — тайно, разумеется...
Сэмюель вышел на улицу и поднял к ночному небу свое лицо — точеные черты аристократа, возникшие, словно из-под резца скульптора эпохи Возрождения...
А на темном небе, готовом разразиться дождем, клубились черные облака. За синей аквамариновой мглой скрывалась невиданная доселе мощь. И только яркая золотая игла, появившаяся на небосводе еще вчера, освещала эту смертельную тьму. В ее хвосте искрилась масса раскаленных роз. Это было феерическое зрелище — россыпь из серебра, алмазов, рубинов и карбункулов, длинным шлейфом растянувшаяся по величественному небосводу.
— Что это? — у Пирсона перехватило дыхание.
Сэм вздрогнул:
— Комета!
Она появилась тогда, когда и этот человек, назвавшийся охотником. Он не запомнил фамилию. Он помнил только имя — «Дикси», Дин, и горящие, зеленым огнем, глаза...
А, следом, пришли другие, пропитанные кровью, злобой и ненавистью...
О, да! Он выторговал себе и своему старшему брату немного времени*. Но это была пиррова победа.
Только сейчас, закончив работу, Сэм понял, что если даже он выстоит, то плата, окажется, нечеловечески высока. И эта борьба будет стоить если не жизни**, то рассудка уж точно, либо ему... либо его брату...
— Расскажи... — тихо попросил Джон.
Кольт тяжело вздохнул.
Пирсон помолчал. Он не был законченным идиотом, когда согласился помогать парнишке. И сразу догадался, насколько могущественные силы затеяли игру. Он знал, что рано или поздно зыбкое равновесие, удерживающее мир, неминуемо взорвется. Джон попытался разогнуть онемевшие пальцы, державшие кольт. И холодно подумал, доживет ли до своего не столь уж далекого пятидесятилетия?
Оружейный мастер подошел к юноше и положил руку ему на плечо.
— Так чего же ты ждешь, Сэмюель? Пойдем. У нас впереди много работы....
А, Сэмюель, все смотрел на меня, и улыбался каким-то своим мыслям. Я понимал, что мне только предстоит сделать что-то очень важное. И, тем не менее, как приятно сознавать, что ты только что подарил радость своему создателю, и теперь все будет прекрасно, а как же иначе? Ведь я настолько же непорочен и чист, как и его душа...
1910 год
“Наверное, виноват нескончаемый дождь, из-за него он беспокойно мечется, как грешник в аду...”
Охота, была почти, завершена! Два месяца он выслеживал свою добычу и две тысячи миль проскакал по ее следу, но сегодня (он готов был снова и снова вознести за это молитву Господу Богу) все закончится. В первый раз с тех пор, как заварилась вся эта каша, он, Винчестер Оливер Фишер-младший, позволил испытать себе легкое торжество вкупе с нетерпеливым предвкушением благополучного завершения схватки.
Его светлые с проседью волосы были подстрижены и уложены в стильную офицерскую прическу. Серебристо-серый пиджак и сшитые на заказ туфли с кроваво-красной монограммой дополняли облик блестящего американского бизнесмена нового поколения.
— Вы оказали мне неоценимую услугу, мистер Винчестер, явившись без промедления. — Полковник внезапно ощутил себя старше своих тридцати восьми лет.— Оригинал. Ориентировочно 1835 год, может быть, плюс-минус пара лет. Да что тут говорить, сами все поймете!
Он многозначительно помолчал, потом поднял глаза на охотника и добавил:
— Если, естественно, знаете толк в оружии.
Возясь с застежками старинного чемоданчика, он не смог увидеть, как в зеленых глазах вспыхнул и так же быстро погас огонек, с трудом сдерживаемого, нетерпения. Цепкий взгляд снова метнулся на полковника:
— Он?!
— Он самый!
— Вы, уверены, в его подлинности?
— Абсолютно. В те времена варили особую сталь. Поистине легендарную!
— Какие будут доказательства?
— Я не уполномочен называть имени последнего владельца, зато могу сообщить Вам, что прежде чем попасть к нему, револьвер хранился в одной очень влиятельной Нью-йоркской семье. Его берегли как память о дуэли, состоявшейся в 1836 году между одним из представителей фамилии и другим... — мой хозяин замялся, его глаза хищно блеснули, — надеюсь, Вы, понимаете, о чем я. Мой клиент хочет избавиться от этой вещи, а Ваш поверенный в делах дал мне понять, что Вы заинтересованы в этой сделке.
— Нет проблем, — холодно подтвердил охотник. — Деньги значения не имеют. Меня интересует только подлинность и состояние оружия.
«У него призраки в глазах, — вдруг потрясенно подумал полковник. — Этот мальчик знает, что такое жизнь, полная необъяснимых теней и видений!»
Мой хозяин осторожно вытащил меня на свет. Никакой резьбы или инкрустации. Холодная и совершенная сталь. И вечная надпись, мое проклятие...
— Настоящая дуэль, вы сказали? И чем же она закончилась? — этот охотник, совсем еще юноша, с таким благоговением смотрел на ствол пистолета, как будто я был сделан из настоящего цельного куска бриллианта. Прищурившись, он скользнул взглядом по надписи на моей рукояти и шагнул к окну, чтобы посмотреть барабан на свету.
Мой хозяин сдвинул брови в ровную линию, он медлил. Казалось, он осторожно обдумывает ответ.
— В тот день, до стрельбы дело не дошло. Поединок был прекращен неожиданным появлением на поле его основного виновника. Была заключена сделка.
Кровь отхлынула от молодого безусого лица:
— Какая еще сделка? — прошептал он.
Продавец помолчал.
— Боюсь, Вы слишком многого от меня просите, мистер Винчестер. К сожалению, я не могу ответить на Ваш вопрос.
Небо на горизонте становилось все темнее, воздух — холоднее.
— Мне нужна пуля, только одна пуля! — повернув голову, молодой охотник, совершенно случайно, поймал странное выражение, промелькнувшее в неподвижных бесцветных глазах моего хозяина. Уверен, он готов был поклясться, что видел, как демоны преисподней воззвали к нему...
— Я дам Вам семь... — мой хозяин понизил голос, словно сама ночь могла их подслушать. — Семь пуль отлитых из серебра мистером Сэмюелем Кольтом.
Он посмотрел в глаза Винчестеру Оливеру Фишеру-младшему:
— Постарайтесь остаться в живых...
Что было потом? Свет уличных фонарей затмевает еле видимые сквозь кроны деревьев обнаженные звезды, а, над ними, полыхающий ярко-желтый огонь. Это она! Комета Галлея! Странное завихрение — рождающее миражи и разноцветные зори, ослепляющее своим жемчужным хвостом.
Кровь яркой алой полосой растекалась по светлой материи твоей шелковой рубахи. Ты попытался ему что-то сказать, но из горла вырвался нечленораздельный звук.
Я так и знал! Мой мальчик... ты отшатнулся по инерции, а твои широко раскрытые глаза потемнели от боли. Мой прошлый хозяин забыл тебя предупредить, что я не только убиваю зло, я также безжалостно убиваю добро — моя душа уже не так светла и чиста, как была когда-то...
Но, я, не хотел... тебя убивать..., но знал, что убью, как только ты взял меня в руки. Тетя Сара***... она всегда тебе говорила, что зло коварно и безжалостно и похоже на ящик Пандоры, подаренный к Рождеству. Красивая коробка, завернутая в блестящую оберточную бумагу. Коробка, не имеющая дна...
А этот, страшный человек, с желтыми зрачками, насмешливо улыбнулся, глядя в твои тускнеющие глаза:
— Да... Только легендарный “Дикси” мог удержать его в руках... Только он... Ты, Оливер, не тот, кто мне нужен... Рад, что я не ошибся...
1986 год
“Только дома небо бывает таким синим...”
Я слышу, как ты идешь...
Я так долго ждал тебя...
Дэниел Элкинс проснулся от слабого звяканье железа. Он моментально замер, прислушиваясь к странному звуку. Ему уже доводилось слышать нечто похожее. Пятнадцать лет, проведенные на охоте, в грязных лачугах и дешевых, явно не относящихся к хилтоновской сети мотельных номерах, научили Дэниела безошибочно распознавать это тихое царапанье. Кто-то пытался открыть замок его коттеджа снаружи.
Элкинс бесшумно выбрался из-под старенького пледа и едва не поскользнулся, коснувшись ногами заледеневшего деревянного пола — камин давно потух. “Черт, нужно будет что-то придумать с этим дурацким отоплением! Мастер на все руки называется!”
Звук повторился снова, а крыльцо жалобно заскрипело под чьей-то тяжелой ногой. “Значит, они оставили свои попытки пробраться в дом через парадный вход и пошли искать открытое окно”. Он усмехнулся; неизвестный или неизвестные, вероятно, были слишком уверены в себе, так как вовсе не пытались действовать бесшумно: «Наверное, считают дом пустующим или просто идиоты».
Дэниел протянул руку к прикроватной тумбочке и достал хромированную «Beretta 98», заряженную серебряными пулями. Элкинс нащупал рукоятку револьвера как раз в тот момент, когда оконная деревянная рама слабо скрипнула и начала подниматься. Охотник тут же дал себе зарок — починить сломанный запор на окне.
В оконном проеме показалась мужская фигура...
Неизвестный, сопя, закинул ногу на подоконник и в этой неловкой позе застыл при виде Элкинса.
— В следующий раз, рекомендую стучаться, — пробурчал Элкинс, втаскивая непрошенного гостя за лацканы в комнату. «Здоровый черт», — заключил он по звуку, с которым тело шмякнулось на пол. Лица незнакомца в темноте было не рассмотреть.
— Ч-черт! Что за черт! — гость яростно и умело сопротивлялся, и хозяину пришлось приставить дуло к его виску. Жертва мгновенно притихла.
— Вот так, — одобрил Элкинс. — Не двигайся.
— Куда, интересно, я двинусь, — огрызнулся поверженный противник, — когда...
Он не сумел договорить, поскольку Дэниел снова прижал его к холодному полу и быстро обшарил в темноте. Достал из-за пояса «Smith & Wesson».
— Лежи смирно! — приказал Элкинс, вставая и поворачивая ручку выключателя.
Когда маленькая, уютная комнатка озарилась резким светом лампочки, болтавшейся под потолком, Дэниел смог, наконец, посмотреть на своего ночного визитера. Широкоплечий и хорошо сбитый мужчина был одет в кожаную куртку, рубашку и джинсы. Короткие взъерошенные волосы, трехдневная щетина. Из-под густых бровей на Элкинса насмешливо смотрели яркие ореховые глаза.
Улыбаясь, Дэниел протянул ему руку:
— Прошу прощения за...
— Да брось ты, — в глазах ночного гостя плясали чертики, — я сам напросился. Был уверен, что тебя здесь нет. Час поздний, а нам, надо сделать привал!
— Нам? — брови Дэниела удивленно полезли вверх, — не хочешь ли ты сказать...
Но, ночной посетитель уже его не слышал. Он прошел к входной двери, открыл замок, повернул дверную ручку и нырнул в темноту...
Менялись города и гостиницы, пляжные домики и парковые кемпинги, неизменным оставалось только одно: отцовская сила, в его неукротимой жажде жизни, и, мой маленький Сэмми...
— Пап, что это?
— Что сынок? — Джон взял на руки спящего трехлетнего малыша и проследил за взглядом старшего сына. Небесная мозаика была разорвана напополам миражом из розового турмалина. Все небесное пространство между Драконом и Плеядами залил хрустальный блеск. Слабое свечение безумных звезд в черной бездне придавало зловещее очарование это дикой ваканхалии силы и мощи.
— А, это! Комета. Комета Галлея. Чудо света!
— Комета Галлея! Комета Галлея! — семилетний мальчуган повторил это несколько раза, словно пробуя на вкус доселе неизвестное лакомство.
— Это плохо? Это зло?
Однажды Дин уже видел зло — на пустынной улице оно напало на отца. Вот тогда-то он и узнал, какого цвета бывает кровь на темном асфальте в лунном сиянии. Она — черная.
— Нет, малыш, — Джон ласково погладил сына по светлым волосам, — это Божье чудо света.
Охота отучила Дэниела Элкинса от всяких иллюзий. Если в течение столь длительного времени ему удавалось оставаться в живых, то только благодаря трезвому взгляду на вещи и полной свободе от ненужных фантазий.
Вот уже три года Дэниел был преданным другом Винчестеру — с тех самых пор, когда впервые познакомился с ним на аукционе, посвященном старинному искусству и оружию.
Он никогда не забудет, каким впервые увидел этого парня...
Хозяева аукциона постарались на славу...
В огромном помещении не было мебели. Стены украшали шпаги, стилеты и кинжалы — все подлинные, относящиеся к периоду с шестнадцатого по семнадцатый век. Никаких ковров или дорожек на гладком мраморном полу — ничто не должно смягчать холода и блеска старинного оружия. И только картины художников эпохи итальянского Ренессанса кричали со стен, нарушая это торжественное безобразие.
Дэниел уже битый час искал этот ритуальный кинжал... Он видел, как хозяин, расхваливая очередной лот перед гостями, воодушевленно вещал:
— Вы только представьте господа, шпагой делали выпад, кинжалом парировали удар. Этот клинок принадлежал самому Лоренцо Борджиа...
Дэниел поморщился: ему порядком надоели неумеренные восторги кровавым прошлым вещей. Он уже собирался уходить, когда неожиданно услышал:
— Скажите мне, это рай?! — молодой мужчина стоял у гравюры Альбрехта Дюрера****.
— Есть и другое объяснение, — Дэниел подошел поближе.
— Какое же? — человек развернулся к нему, и Дэниел поймал в его глазах выражение мучительной тревоги, граничащей с отчаянием. Через секунду, лицо незнакомца, снова приняло непроницаемое выражение. Но этой секунды хватило, чтобы под маской гордости и пренебрежения к окружающим Элкинс сумел разглядеть одинокую, изломанную, страстную душу, живущую лишь болью.
Дэниел Элкинс протянул руку незнакомцу:
— У него (*художника*) съехала крыша!
Незнакомец задорно улыбнулся в ответ, немножко помедлил, и подал свою.
Их судьбы переплелись...
И вот он снова стоял на пороге его дома, крепко держа на одной руке спящего малыша, а в другой сжимая детскую ручонку сонно зевающего, путавшегося в собственных шагах семилетнего мальчугана...
Джон молча уставился на длинноствольный пистолет. Изогнутая, с надписью рукоять, строгая и зловеще чистая по форме и рисунку. Само отсутствие украшений лишь подчеркивает ту страшную цель, для которой я предназначен.
Дэниел бросил гордый взгляд на свою добычу:
— Давным-давно я оказал услугу одному человеку. Несколько недель назад я навестил его. Он подарил мне кольт, сказав, что это решит все наши проблемы.
— Прости за бестактность, — Джон протянул руку и погладил меня, — это оружие стоит кучу денег, и вряд ли в мире найдется человек, который так просто расстанется с целым состоянием. Скажи честно, револьвер краденый?
— Не сходи с ума! — Дэниел фыркнул. — Сколько раз тебе повторять — мой приятель отдал мне его охотно и добровольно. Д-о-б-р-о-в-о-л-ь-н-о. Ты помнишь Франческо?
— Франческо?! Но, откуда, он у него?
— Вот здесь и собака зарыта! Я понятия не имею, откуда у Франческо этот антиквариат. Он много лет держал его у себя. Хотя... с его-то грязным прошлым... А спрашивать в лоб, было как-то не по-джентльменски... Не пялься на меня! Я не девочка, чтобы ты мог смутить меня своим взглядом! Да, обычно такие экспонаты продаются только с аукциона, но ты же знаешь, у меня нет столько денег... Если, даже, револьвер краденый, то этот прискорбный факт свершился еще при царе Горохе. И…еще одно... — Дэниел высыпал на стол шесть серебряных пуль, — он рассказал мне одну историю...
— Все это может быть лишь плодом его неуемной фантазии! — чашка с кофе задрожала в руках Винчестера и громко звякнула о блюдце. Джон так долго вынашивал этот план, что легко мог принять желаемое за действительное.
Дэниел Элкинс помолчал:
— А, я, нисколько не сомневаюсь! Самое сложное найти способ это проверить...
“Вернее, — подумал Джон, — найти достойного противника, на котором это можно проверить!”
— Я сам сделаю это!
— Нет! — в голосе Элкинса послышался звон металла. Дэниел задумчиво провел пальцем по стволу:
— Мне нечего терять, Джонни. И меня это не пугает...
— Вечно ты все драматизируешь! Какое это имеет значение!? Для меня важно только одно — отправить в ад...
— Страшно! — Элкинс холодно посмотрел на Винчестера. — Хочешь услышать правду?! Все эти годы, а, зная тебя, я уверен, что и последующие, ты живешь только местью! Но, когда ты совершишь свою вендетту, что останется?! Что смогут вспомнить твои сыновья?! Грязные обшарпанные номера?! Да и жив ли, ты останешься?! Это страшно, что ты готов пожертвовать собой сейчас, когда кроме тебя у них никого нет! — он окинул парня странным оценивающим взглядом, под которым молодой охотник ощутил себя крайне неуютно.
— С каких это пор, ты, стал экспертом человеческих душ?!
— Не лукавь, сам с собой, Джонни! — усмехнулся Элкинс, — и определись, наконец, что для тебя важнее — месть или твои сыновья!
Ответить на его реплику Джон не успел: скрипнула дверь комнаты напротив, и на пороге появился Дин. Мальчик был в пижамной курточке и полинявших, от многочисленных стирок, бледно-голубого цвета штанишках. Рисунок на груди, изображавший двух зайчиков, настолько выцвел, а штанишки были так коротки, что Джону вдруг стало горько и стыдно за то, что он так плохо одевает своих детей.
Шлепая босыми пятками по холодному деревянному полу, ребенок пересек комнату, подошел вплотную к мужчинам, провел пальчиком по стволу револьвера.
Чем ближе ты подходил ко мне, тем сильнее я чувствовал твое влияние. Я так давно жду тебя... мой мальчик... Мой “Дикси”... Ты не посмел дотронуться до меня и лишь робко коснулся края моего металлического дула. Ярость. Ненависть. Страх. Вихрь страшных убийств пронесся в моей старой испепеленной душе, а колесо судьбы вновь завертелось. Волна эмоций, родившихся сто пятьдесят лет назад, захлестнула и увлекла меня за тобой. И я понял, что ты обречен...
— Я слышал злой голос, — сказал мальчик.
— Все в порядке, сынок, — Джон подхватил сына на руки. — Это был мистер Элкинс. Мы тут с ним разговаривали.
Дин взглянул на Дэниела, и губы мальчика упрямо сжались.
— Он слишком громко говорит и будит Сэмми.
— Пойдем-ка спать, — сказал Джон, поспешно разворачиваясь с сыном к двери и пряча улыбку от ошарашенного Элкинса. Дин, не протестуя, позволил себя унести, но когда отец открыл пошире дверь, чтобы они могли пройти, произнес слово, которое, как от души надеялся Джон, Дэниел не расслышал:
— Придурок.
Пять минут спустя, уложив сына и вернувшись в комнату, Джон наткнулся на смеющиеся глаза друга:
— Чудо-ребенок!
— Да уж... Ты уже допил бутылку коньяка, что я подарил тебе на Рождество?
— Не до конца, — улыбнулся Дэниел.
— Слава тебе, Господи! Не возражаешь?
— Бутылка-то твоя, — с напускной грустью пожал плечами Элкинс.
— Ладно, плесну и тебе...
— Спасибо, — язвительно ответил Дэниел. — Поговорим о том, кто спит сегодня на полу...
Через год Джон Винчестер получил письмо без обратного адреса. В нем находилась вырезанная из «Нью-Йорк Пост» статья: «Нью-йоркский вампир или убийство с кислотной ванной» и написанная от руки записка, состоящая всего из одного предложения: “Оружие в отличном состоянии”....
2006 год
“Мы спустились в ад, а теперь возвращались из него...”
Все осталось по-старому. Городишко ни на йоту не изменился. Ветер шелестел в кронах деревьев. Уютно светились окошки маленьких домиков. И только еще на одного друга стало меньше...
Вот прорычал и смолк мотор автомобиля моего сына...
И, прежде чем Дин успел открыть дверцу, я уже сидел на заднем сиденье «Импалы»...
Сэм воззрился на отца так, как будто у того вдруг выросло три головы:
— Погоди, так ты приехал сюда только ради этого парня, Элкинса? — От осознания этого факта хорошее настроение Сэма мгновенно улетучилось, — ты не можешь....
Рука брата стиснула его локоть, призывая к молчанию.
Джон улыбнулся младшему сыну без тени раскаяния, но с такой любовью... “Господи, отец! — сердце Дина сжалось, — он все такой же сильный и надежный, как всегда!”
Джон печально кивнул:
— Да. Он был… — на секунду старший Винчестер запнулся, — он был хорошим человеком. Он чертовски многому научил меня... Мы… потеряли друг друга из виду. Я не видел его многие годы. — Джон протянул руку к письму Элкинса, — я должен на это взглянуть.
Дин передал конверт отцу.
— Если ты это читаешь, я уже мертв! Сукин сын...
Дин видел, как тяжело вздымается грудь отца под курткой...
Но, как всегда, как все эти годы, он скрыл свое отчаяние от детей под маской грубоватой вежливости.
А ночь, снаружи, была все также темна...
Собиравшаяся весь вечер буря разразилась с неистовой, захлебывающейся силой. С такой же силой рвала и метала Кейт:
— Лутер, я сделала это ради тебя, за то, что он сделал с твоей семьей.
Дождь хлестал в выпуклые стекла амбра.
— Месть не стоит твоей смерти. — его спутники-вампиры в молчании стояли вокруг.
Кейт только беззаботно махнула рукой:
— Я подумала, тебе это может понравиться. Похоже, его сделали в те времена, когда ты родился. Элкинс умер, держа его в руках. Ему следовало лучше знать, как обращаться с револьвером.
Лутер прикоснулся ко мне.
— Я видел его раньше. Это не обычный револьвер.
Он держал меня в ладонях.
А я просто кричал о нашем общем прошлом. Вечно голодные и ненасытные в своей ненависти, очень скоро они придут за тобой. Я чувствовал, как кровь вскипела в твоих жилах, и как твой страх сменился холодным бешенством... Ты понял, что обречен... Завтра ночью прошлое поглотит тебя... Отчаянным усилием воли ты разжал пальцы и выронил меня на стол. Твоя Кейт покосилась в мою строну. А я... Я ждал его...
Наконец настало время убийств!
Сначала Лутер...
Джон нажал на курок плавно и мягко. На какую-то долю секунды он ощутил это гнетущее чувство — застарелой злобы и насилия, что я хранил, но панцирь из любви защитил его душу, и я замолкаю, покорно отдаваясь ему в руки.
Вспыхнула молния, беспощадный ослепительный голубоватый свет на мгновение залилвает тело вампира, и обе реальности — эта и серый бесконечный коридор той — сплетаются в бездне времени.
А потом, этот демон и ты... Тот, кого я так долго ждал.
Ты жмешь на курок рывком, и пуля вылетает гонимая смертельной яростью и страхом за брата. Не секунды не сомневаешься и чувствуешь невероятное возбуждение. Холодный пот не прошибает тебя, когда невиновный падает на асфальт с дыркой в своей голове. Так откуда тогда эта странная тоска? Это я, жадно обвиваю тебя, сжимая свои объятия все сильнее и сильнее.
А твой брат разочаровал меня. Слишком много тайн. Он стал их рабом. Как сильно он напоминает мне моего Сэмюеля...
Положение Дина стремительно ухудшается...
Обмен...
Ну, что ж, мне это знакомо. Слишком могущественны силы прошлого, таящиеся в моей холодной вороненой стали. Слишком опасны... Джон поступил правильно. А тварь, как и сто лет назад, опять протянула ко мне свою руку. И все эти крики, стоны, эти жуткие проклятия обреченных мной на вечную смерть соединились в одном необъятном рыдании, раздирая меня на куски.
— Это тебе. Отец просил передать.
Воцарилась гнетущая тишина. Сэм развернулся и вихрем вылетел из комнаты, еле сдерживая слезы.
Бобби разорвал пакет. Вырезки, нож, Библия, переложенная закладками, старый потрепанный бумажник с хранящимися внутри амулетами... Все не то... Он знал, что надо искать... В бумажнике на самом дне... Пальцы нащупали ее... Маленький серебряный цилиндрик ручной работы....
А события развиваются настолько стремительно, что, кажется, уже нельзя ничего изменить. Ужас тошнотой подкатывает к твоему горлу — дьявольский блеск его глаз не оставляет место сомнениям. Тебе понадобилась вся твоя отвага.
И, если бы не отец...
Отец...
Он всегда был рядом, когда тебе требовалось его помощь и поддержка.
Тень и мрак отступили.
Ты нажал на курок...
Да, жизнь и впрямь полна сюрпризов!
Но, они не знали того, что знаю я.
Остались еще две пули, еще две...
Так для кого они?!
Для кого?!
****************************************
* Сэмюель Кольт умер 14 января 1862 года, в возрасте 47 лет.
** Старший родной брат Сэмюеля, Джон Кольт был обвинен в страшном ритуальном убийстве, с расчленением тела, и приговорен к смертной казни через повешение в 1841 году. Приговор не был приведен в исполнение, так как заключенного нашли в камере с ножом, вонзенным в сердце (факт не установлен, но, предполагается, что нож ему передал брат). На тот момент Джону Кольту было всего тридцать лет.
*** Сара Винчестер — вдова Винчестера Уильяма Уорта (1837-1881), единственного сына из трех детей оружейного магната Винчестера Оливера Фишера, умершего на следующий год после смерти своего отца. В 1881 году Сара начала строительство странного дом в городке Сан Жозе, Калифорния, с кучей потайных лестниц и глухих стен. Строительство продолжалось 38 лет, каждый день, вплоть до дня ее смерти. Цель строительства неизвестна до сих пор.
**** Альбрехт Дюрер (1471-1528), немецкий живописец, рисовальщик, гравёр, теоретик искусства, мистик. Вопрос о религиозных представлениях Дюрера до сих пор остался без ответа
The Colt by angel L
Summary: John: “That was just a story…”
Published: 25/09/07
Rating: PG-13.
Category: Angst/RPF/Action/Drama.
Pairings: Samuel Colt, John Pearson, Oliver Fisher Winchester, demon, Dean, Sam and John Winchester, Daniel Elkins and other.
Spoilers: no.
Word count: 4716
ENGLISH VERSION
1835
“And that was a splendid spell of weather we had…”
Samuel’s strong deft fingers softly moved over my steel surfaces with an extraordinary tenderness. I pleasantly chilled his the palm of his hand. These fingers could do credit to a pianist or an artist, but actually belonged - to a young inventor. It is only in forty-five days that he will be twenty-one…
John Pearson, a gunsmith from Baltimore, looked respectfully at the young master, then picked up the exquisitely worked handle and carefully stroked it. He already knew how lovingly and even reverently Samuel treated his masterpiece. A curved handle, bluish-tinted burnished steel, perfect cold beauty. Nothing special, if not for the strange inscription on the handle — Non timebo mala («Evil I shall fear not…»)
Frank and uncompromising, Pearson was apprehensive about his boss’s secrets. It was nice to work under such a gifted young man, but still…it would be safer not to poke into the master’s secrets. Samuel Colt pays generously, that’s for sure, but after all money is not the one and only thing… The fellow is not just devilishly talented; he is clever like hell into the bargain: he’s found an excellent formula of success. But many a time in the eye of the young man the gunsmith his heart miss a beat. What could it be? Having lived quite a long life on the planet John realized that it had nothing to do with youthful ardour for being always and anywhere the first one. His eyes… They were strangely cold. And only sometimes, just as it was now, his grey would all of sudden glimmer with wild inhuman passion.
Thirteen bullets… Only thirteen… Just as he promised… Colt poured them on the table. Only now my boy has realized what happened. Having completed the agreement, he stepped on the road whish you cannot leave. No time. No place. He took one of my silver bullets and …hid it in his pocket.
If Pearson was asked to put into words what he vaguely saw in the character of his young boss, he would probably call it “the dark side”. There were some talks about his boss having sold his soul, but John preferred not to go into detail. There are quite a lot of employers in New-Jersey, and Pearson has already started to make inquiries, though in secret of course…
Samuel went outside and turned his face up, towards the night sky, the face of an aristocrat with features as if carved by the handoff some Renaissance sculptor...
And up in the dark sky, about to burst out with rain, black clouds were whirling. The deep-blue haze concealed some incredible power. Only the bright golden needle that appeared in the sky the day before cut the darkness with its far-away light. Its tail sparkled with myriads of scarlet roses. It was a spectacular sight — scattered silver pieces, diamonds, rubies, and carbuncles that formed a long trail spread over the magnificent sky.
“What that?” gasped Pearson.
Samuel turned his head: “A comet.”
The comet came the same day as the man who called himself a hunter. He didn’t remember the surname; he remembered only the nickname “Dixie” Dean, and the eyes burning with green fire… And then came the other, oozing blood, malice, and hatred… Oh yes! He managed to get a bargain for some time for himself and his elder brother*. But that was a Pyrrhic victory.
Only now, having finished his work, Sam understood than even if he would hold out the price would be enormously high. And the struggle would cost him, or maybe his brother, if not life itself then mind **, for sure…
“Tell me”, John asked in a low voice.Colt took a deep breath.
Pearson kept quiet. He was not a complete fool when he agreed to help the young man. And he guessed from the very start how mighty were the powers at stake. He knew that sooner or later the instable balance holding the world together would inevitably blow up. John tried to unbend his dumb fingers that held the colt. And thought coldly whether he himself would stand a chance to live to be fifty?
The gunsmith came up to the young man and put his hand on the man’s shoulder:“What else are you waiting for, Samuel? Come on. We have a lot of work to do…”
But Samuel kept looking at me, smiling to some hidden thoughts of his own. A realized that there was yet something very important in store for me to do. And still, it was so nice to feel that you had just given some moments of joy to your creator, and from now on everything is going to be fine, no doubt? Aren’t I as chaste and pure as his own soul…
1910
“At must have been the endless rain that makes him rush about uneasily like a sinner in hell…”
The chase was almost over! For two months he had been tracking down his goal and had ridden two thousand miles following it in its tracks, but today, and he wished to thank God again and again for that, everything was going to be finished. For the first time since all the mess started he, Oliver Fisher Winchester junior, allowed himself to feel sort of triumphant, adding to that some anticipation of a successful completion of the duel…
His fair hair, going a bit grey, was neatly cut and made into a stylish military haircut. A silvery- grey coat and made-to-order shoes with a blood-red monogram completed the image of a successful American businessman of the new generation.
“You’ve done me an invaluable service, Mr Winchester, by coming without any delay.” The colonel suddenly felt order than his thirty-eight years. “An original. Around 1835, might be a couple of years any way. But why talk? You’ll see everything yourself!”
He made a meaningful pause, then looked up at the hunter and added: “If you are an expert, of course.”Struggling with the clasps of the old valise, he didn’t see a green glimmer of hardly controlled anxiety momentarily flicker and fade away in the man’s eyes, which again stared sharply at the colonel.
“Is it the one?”
“The very one!”
“Are you certain it’s genuine?”
“Absolutely. At the time they made a very special steel. Fabulous, indeed.”
“How can you prove that?”
“I don’t have the authority to mention the name of the last owner but before he came to have the thing, the revolver had been kept by a very inflectional New-York family. It was kept as a memory of a duel that took place in 1836 between a my member of the family and another…”, my owner faltered, some malice suddenly flashing in his eyes, “I hope, you guess what I’m talking about, you do. My client wants to get rid of the thing, and your attorney let me know that you are interested in the deal.”
“No problem”, confirmed the hunter, in cold tone. “Money is of no importance. What I am interesting in is the authenticity and condition of the weapon, nothing else.”
“He can see ghosts”, thought the colonel in a suddenly shock. “The boy has know life full of inexplicable shadows and visions!”
My owner carefully took me out. No fretwork or inlay. Just cold and perfect steel. And the ineradicable engraving, my curse…
“A real duel, you say? And haw did it end?” This hunter, still a very young man, looked at may barrel with such awe as if I were made from a whole diamond crystal. Screwing up his eyes he gave a passing glance to the inscription on my handle and then stepped over to window to have a good at my drum.
My owner waited, frowning a little. He seemed to be thinking over his answer carefully. “That day it didn’t come to actual shooting. The duel was stopped by an unexpected arrival on stage of the principal party at fault. A bargain was struck.”
The young man’s face grew pale.“What sort of a bargain?” he whispered.
The seller answered after a pause.
“I am afraid you are asking too much of me, Mr Winchester. Unfortunately, I cannot answer your question.”
The sky was getting darker, the air felt colder…
“I need a bullet, just a single bullet!” Turning his head, the young hunter inexpertly caught a strange expression flash in my owner’s unmoving watery eyes. I was he was ready to swear he had seen the demons from hell calling to him…
“I’ll give you seven”, my owner lowered his voice as if the night itself could overhear him. “Seven silver bullets cast by Mr Samuel Colt.” It looked in the eyes of Oliver Fisher.“Try to stay alive… ”
What was then? ...
The light from street lamps blots out the tiny stars hardly seen through the tops of the trees, and, above then, a blazing yellow fire. That’s the thing! Halley’s comet! A strangle whirl, producing phantoms and colorful afterglows, blinding spectators with its pearly tail.
The scarlet stream of blood spread over the light fabric of your silk shirt. You tried to say something to the man but your throat uttered only some inarticulate sound.I knew that all along, A did! My boy… you shuddered with shock, your widely opened eyes getting dark with pain. My last owner forget to tell you that I kill not only evil now, but I also kill good as mercilessly — my soul isn’t anymore as bright and chaste as it used to be once…But I didn’t want… to kill you… but I knew I would … knew the moment you took me in your hands. Aunt Sarah *** …. She always told you that evil is cunning and ruthless and is like a Pandora’s box given as a Christmas present. A nice box, wrapped up in bright paper. A box without bottom…
And that one, the frightful man with yellow pupils, smiled derisively looking in your dim eyes.“Well… only the legendary Dixie could hold it in his hands… he, the only one… You, Oliver, aren’t the one I need… I’m glad haven’t been mistaken…”
1986
“Only at home the sky is so blue.…”
I hear you coming…
I’ve been waiting for you so long…
Daniel Elkins was awaked by a soft clang of metal. He lay still listening to the strangle sound. He happened to hear something like that before. Fifteen years spent hunting, staying at dingy shacks and at cheap motels falling far outside the Hilton line taught Daniel to recognize this quiet scratching unmistakably. Someone was trying to unlock the door of his cottage from outside. Elkins noiselessly slipped from under an old rug and nearly dropped on his feet touching the ice-cold wooden floor —the fire went out long ago.”Damn! I’ll have to do something about this shitty heating! Fack of all trades, that’s me!”The sound was heard again, and the porch squeaked sharply under someone’s heavy foot. “So they have given up their attempts to break into the house through the front door and are going to look for open window.” He smiled to himself; those outside probably were too sure of themselves, since they didn’t even try to work without noise. “They probably believe the house is empty, or are complete fools.”
Daniel reached out his hand to the bed-side table and took a chromium-plated Beretta 98 loaded with silver bullets. Elkins gripped the handle the moment the wooden window-frame slightly creaked and started moving up. The hunter gave himself an immediate promise to fix the broken window-latch.
In the window opening there appeared a man’s figure...
Heaving breathing through the nose the strange lifted his foot onto the sill and stopped dead in a clumsy position staring at Elkins.
“Next time I’d recommend you to knock”, grumbled Elkins dragging the unexpected visitor into the room boy the lapels of the man’s coat. “A bulky one”, he though to himself judging by the heavy thud of the man’s body landing on the floor. There was not enough light to see the man’s face.
“S-shit! What the hell?” The visitor struggled furiously and skillfully, so the host had to press the Beretta’s muzzle to the man’s temple. The man calmed down right away.
“That right!” said Elkins approvingly. “Do not stir”.
“How do I stir”, the man on the floor retorted, “when…”He did not finish his phrase, as Daniel once again pressed him to the old floor and quickly searched the man finishing a Smith & Wesson from the man’s belt.
“Lie still!” commanded Elkins getting to his feet and turning the switch.
When the small cozy room got filled with the bright light from a bulb dangling under the ceiling Daniel managed to have a closed look at his night visitor at last. Broad-shouldered and stocky, the man had a leather jacket, a shirt and jeans on. Short disheveled hair, three-day stubble. From under bushy eyebrows a pair of bright hazel eyes looked at Elkins mockingly.
Smiling, Daniel held out his hand:“I am sorry about…”
“Well, skip it”, there was something devilishly derisive in the man’s eyes, “I asked for it myself. Was sure you were not in here. It’s a late our, and we have to make a halt!”
“We?” Daniel raised his eyebrows, “do you want to say…”
But the might visitor did not hear him already. He strolled to the door, unlocked it, turned the door hade and divided into the darkness…
… There were other towns and hotels, beach houses and camping’s; there was but one thing that did not change: father’s strength rooting in his insatiable thirst for life; and may little Sammy…
“Daddy, what is that?”
“What, sonny?” John took the sleeping three-year old boy in his arms and followed his elder son’s gaze. The sky pattern was torn in two by a pink tourmaline mirage. All the sky space from Dragon to Pleiades was flooded with a crystal luster. The faint glow of the stars in the black abyss added some sinister charm to this savage orgy of limitless power.
“Well, that… The comet. Halley’s comet. A world’s wonder!”
“Halley’s comet! Halley’s comet!” the seven-year old pronounced it several time, as if tasting some new delicacy.“Is it bed? Is it any evil?”Dean saw evil once — it attacked his father in a deserted street. It was then that he learnt what colour blood looks on the dark asphalt in the moon’s light. It looks black.
“No, kids”, John tenderly stroked the boy’s fair hair. “It’s God’s wonder of the world.”
Hunting delivered Daniel Elkins from any illusions. If he had managed to stay alive for such a long time, that was only to his saber attitude to problems and complete independence from any needless fantasy.For three years now Daniel had bee Winchester’s devoted friend — since the first time he met him at an auction dealing in old art pieces and weapons. He would never forget how he saw the fellow for the first time…
The auctioneers did their utmost…
There was no furniture in the vast room. The walls were decorated with swords, stilettos and daggers, all of them genuine, dating back to the sixteenth floor; nothing should have softened the cold and the shine of the old weapons. Only some paintings of Italian Renaissance artists looked from the walls at this grand orgy.
For about an hour Daniel had been looking for that ritual dagger… He heard one of the auctioneers enthusiastically speak to the visitors trying to praise one of the lots.
“You just imagine, gentlemen, the sword as used to make a lunge and the dagger parried a blow. This blade used to belong to Lorenzo Borgia in person…”Daniel knitted his eyebrows; he was quite fed up with listening to bloody stories from the weapons’ past. He was about to leave when he heard somebody’s voice.
“Please tell me, is it paradise?” A young man was standing at etching by Albrecht Dürer****.
“There is also another interpretation”, Daniel came up closer.
“What one them?” The man turned, and Daniel caught in his eyes an expression of poignant anxiety on the verge of despair. A moment later the stranger’s face took on an imperturbable expression. But at that moment Daniel managed to see a lonely but passionate soul living only by pain.
Daniel Elkins held out his hand to the stranger.“He (The artist) was off his rocker!”
The stranger cheerfully smiled in reply and after a pause held out his hand.Their fates got intertwined…
… And now he was again standing on the porch of his houses, the little boy sleeping snugly in the bend of his arm, the elder son in the bend of his arm, the elder son, sleepy and yawning, holding on to his other hand to balance himself…
John dumbly started at a long – barreled pistol. A curved handle with an engraving, austere and ominously pure both in shape and in pattern. The very absence of any adornments only stressed the sinister purpose I was intended for.
Daniel shot a proud look at his take:“A very long time ago I did a good turn to a man. A few weeks ago I paid him a visit. He gave me this Colt as a present saying it would solve all our problems.”
“Excuse my being tactless”, John reached out his hand to stroke me, “but this weapon is worth a heap of money, and it is unlikely there is a man anywhere to part with a real fortune just for nothing. Honest, is the pistol booted?”
“Do not go mad”, Daniel chuckled, “why should I tell to you again that my man gave in to me willingly and of his own accord. W-i-l-l-i-n-g-l-y, mind you. Do you remember Francesco?”
“Francesco? How could he come of it?”
“That’s, where the problem lies! I have no idea where Francesco got this antique from. He had kept it at his place for years. Though... with his not irreproachable past… And asking him point-blank would have been sort of ungentlemanly. Don’t stare at me! I’m not a young girl to get embarrassed by your sold gaze! Yes, such items are usually sold by auction, but you know I don’t have the money… Even if the pistol was stolen, this regrettable incident took place ages ago. And one more thing…” Daniel poured six silver bullets onto the table, “he told me a story…”
“All that can be just some fruit of his fertile imagination!” The coffee cup in Winchester hand shook and tinkled loudly against the saucer. John had cherished the plan for such a long time that he could easily take the desirable for reality.
Daniel Elkins made a pause:“But I don’t doubt it at all! The most difficult thing will be to find a way to test it…”
“Or rather”, John thought, “it find a worthy adversary to test it on!”
“I’ll do it myself!”
“No!” Elkins voice had some metallic clang.Daniel dreamily ran his fingers along clang:“I have nothing to lose, Johnny. And it doesn’t frighten me…”
“You’ve been always dramatizing things. What does it matter anyway? For me, the only thing important is to send to hell… ”
“Terrible!” Elkins coldly watched Winchester. “Want to hear the truth? All these past years and for years to come, as I know you, you kept and will keep living for vengeance! But when you are through with your vendetta, what will you be left with? What will your sons remember? Dingy and shabby hotel rooms? And shall you stay alive yourself after all? It’s awful that you are ready to sacrifice yourself now when all you’ve got is just the two boys and nobody else!” He gave the man a strange glance of appraisal which made the young hunter feel very uncomfortable.
“When did you become a judge of human soul?”
“Don’t be insincere with your own self, Johnny”, Elkins grinned, “and decide for yourself, at last, which is more important — revenge or your sons!”
John had no time to reply to his tirade as the door of the opposite room opened and Dean appeared in the doorway. The boy was dressed in a pyjama jacket and pale-blue short pants discoloured by numerous washings. The pattern on the front, two baby hares, was so faded and the pants were so short that John suddenly felt bitterly ashamed of dressing his children so shabbily.
Barefooted, the little boy walked across the cold wooden floor, came up to the men and stroked the barrel of the revolver with a finger…
The closer you came up to me, the sharper I felt you influence. I’ve been waiting for you so long… my boy… my “Dixie”… you didn’t dare to touch my body, you only timidly touched the edge of my muzzle. Fury. Hatred. Fear. A storm of awful murders whirled through my old burn-to-ashes soul, and the wheel of fortune started its run again. The wave of emotions brought to life one hundred and fifty years ago swept over me and carried me away to follow you. And I realized that you were domed…
“I have heard an evil voice”, said the boy.
“Everything’s all right, sonny”, John picked his son up. “It was mister Elkins. We were having a talk.”
Dean looked at Daniel and pursed his lips stubbornly:“He is speaking too loud and waking Sammy up.”
“Let’s go to bed”, said John heading for the door, the little boy in his arm, hiding his smile from the flabbergasted Elkins. Dean let himself be carried off without a protest, but when his opened the door a bit wider to let them pass in, the boy murmured a word which, John hopefully believed, Daniel did not hear:“Softhead.”
Several minutes later, having lulled the boy to sleep, John returned to meet smiling eyes of his friend:“A wonder-child!”
“You say! Have finished the bottle of cognac I sent you for Christmas?”
“Not completely,” smiled Daniel.
“Thank God! Do you mind?”
“The bottle is yours, isn’t it?” Elkins pretended to look upset.
“OK, I’ll leave you a few drops…”
“Thanks”, replied Daniel, sarcastically.
“Let’s talk about who’s going to sleep on the floor today…”
A year later, John Winchester received without the sender’s address. In the envelope there was an article clipped from New York Post, entitled «New-York vampire or a murder with an acid bath», and a hand-written note containing just one sentence: “The weapon is in excellent condition….”
2006
“Who descended into hell, and now we are returning…”
Everything remained as it used to be in old times. The small town hadn’t changed a bit. The wind kept rustling in the crowns of the trees. The windows of little houses glowed comfortably. Only he had one fried less now…
The low rumble of my elder son’s car died…
And before Dean managed to open the door I was already seated on the back seat of the Impala…
Sam started at his father as if I had grown two more heads:“Look, so you came here only because of that fellow, Elkins?” The acknowledgement itself drove Samuel’s high spirits off right away, “but you just can’t…”His brother’s hand squeezed his elbow calling for silence. John smiled at his younger son without any remorse, but so sincerely and lovingly…
“O God! My father!” Dean’s heart was wrung with pain, “he is still as strong and dependable as ever!”
John nodded sadly:“Yes. He was…” for a moment the eldest Winchester halted, “he was a good man. He taught me a bloody lot of things…We…well, lost sight of each other. I haven’t seen him for years.”
John reached his hand out towards Elkins’s letter: “I must have a look at it.”
Dean passed the envelope to his farther.
“If you are reading this it means I am already dead! …Son of a bitch! ...”
Dean saw his father’s chest heave heavily under the coat…
But like always, like it has been all these years, he managed to hide his despair from his children behind the mask of a rough-like tenderness. And the night outside was infinitely dark…
The storm that had gathered all through the evening broke out with a frantic raging power.
Kate was as rageful:“Luther, A did it all for you, for what he did to you family.”
The rain kept lashing at the dim windows of the barn.
“Revenge isn’t worth your death”, his companions-vampires silently stood around.
Kate just waved her hand light-heartedly:“I thought you could like it. It is likely to have been made about the time you were born. Elkins died holding it in his hands. He should have learnt better about handling the revolver.”
Luther touched me.“I’ve seen it before. It is not an ordinary revolver.”
He was holding me in his palms.
And I was outright shouting about our common past. Always hungry and insatiable in their hatred, they will come for you very soon. I felt the blood seething in your veins, your fear having given place to a cold fury… You realized you were doomed… Next night your past will devour you…By a desperate effort of willpower you released the grasp of your fingers and let me drop onto the table. Your Kate looked askance at me… But I… I waited for him…
The time of killings has come at last!
First, Luther…
John pulled the trigger slowly and softly. For some flash of a second he had that oppressive feeling, feeling of old malice and violence that I kept and bore, but his amour of love protected his soul, and so I fall silent giving myself humbly into his hands.
A lightning flashed, a mercilessly blinding bluish light for a moment floods the vampire’s body, and the two realities, this one and the endless passage of that one, intertwine in the abyss of time.
And then, this demon and you.… The one I have been waiting for so long. You pull the trigger with a jerk, and the bullet darts out driven by a deadly rage and fear for his brother. You don’t doubt a single moment and feel an impossible excitement. You don’t break into a cold sweat when an innocent man drops on the ground with a hole in his head. Then why this strange anguish? It is me, I am entwining you, tightening my embrace more and more tight.
And your brother disappointed me. He’s got a lot of secrets. He became their slave. How much he reminds me of my Samuel…
Dean position grows worse swiftly…
An exchange…Well, I know all that. Too powerful are the demons of the past, hidden in my cold burnished steel. Too dangerous… John acted right. And the monster, as it was a hundred years ago, again reached its hand out to me. And all those yells, moons, those awful curses of the ones doomed by me to eternal death joined in some endless job, tearing to pieces.
“This is for you. Father asked me to pass it to you.”An oppressive silence fell in the room. Sam turned round and rushed out of the room, hardly controlling his tears.
Booby tore the parcel. Cut-outs, a knife, a Bible with bookmarks, an old shabby wallet with some amulets inside…. Nothing relevant…He knew what to look for… in the wallet, at the bottom… His fingers felt it… a small silver cylinder, made by hand…
And events develop so swiftly that it books nothing can be changed. Horror crawls up to your throat; the devilish glow in its eyes leaves no room for doubt. You needed all your courage…And if it weren’t for father…
Father…
He was always beside when you needed his help and support.Shadow and darkness stepped back.
You pulled the trigger…
Yes, life is indeed full of surprise!
But they didn’t know what I know.
There are two more bullets left, two more…
So, who are they meant for?!
Who?!
…………………………………………………………………………………………….
*Samuel Colt died on January 14, 1862 at the age of 47.
** Samuel’s brother John Colt was charged with a terrible ritual murder, with dissection of the body, and was sentenced to be executed by handing in 1841. The sentence was not carried out, as the prisoner was found in his cell with a knife through his heart (it was not found out, but the knife was believed to have been passed to him by his brother). John Colt was only thirty at the time.
*** Sara Winchester — the widow of William Worth Winchester (1837-1881), the only son of the three children of the weaponry magnate Oliver Fisher Winchester, who died a year after his father. In 1881 Sara Winchester started construction of a strange house in San Jose, California, a house with lost of secret stairs and blind walls. The construction went on for 38 years, every day, up to the day of her death. The purpose of the project is still unknown.
****Albrecht Dürer (1471-1528), a German painter, graphic, engraver, arts theoretician, and a mystic. The question about his religions concepts is still unanswered.
@темы: Мои произведения., John Pearson, Daniel Elkins, demon, Dean Winchester, Oliver Fisher Winchester, Samuel Colt, SamWinchester, Даниэль Элкинз, Джон Пирсон, Оливер Фишер Винчестер, Самюэль Кольт, Дин Винчестер, Сэм Винчестер, ангст, демон, Джон Винчестер, John Winchester
четверг, 07 июля 2011
Название: ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА
Автор: angel_L
Фандом: Supernatural.
Жанр: Angst/Action/Drama
Персонажи: Джон/Дин/Сэм/Эллен/Билл Харвелл и др.
Рейтинг: PG-13.
Дисклеймер: права на мальчиков у Крипке, права на текст у меня.
Статус: закончен.
Аннотация: мы - всего лишь люди...
От автора: написано 13.06.2007 года. Восстановлено после хакерской атаки.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ03.15 утра
Придорожный мотель, Калифорния.
Наступал самый темный предрассветный час. Время, когда зло уже спит, а добро — еще не проснулось. Прижимая к груди мокрую от пота подушку, я хрипло выкрикнул в темноту ее имя. А, тьма, беззвучно рыдала, оплакивая мою участь. И опять, как каждую ночь, как последние несколько лет, сновидения все так же неохотно отпускали меня. Они опадали слой за слоем, покров за покровом, как осыпается старая краска с видавшего виды дома. За секунду, перед пробуждением, мои ноздри уловили аромат ее волос, и теперь я боялся, что любое движение, любой жест способны развеять наваждение и отнять у меня это последнее, самое дорогое... Но, ничто, ничто не может удержать давно ушедшую жизнь. В мире нет таких сил, которые могут помешать воспоминаниям, выскользнуть из моих судорожно стиснутых пальцев...
Он одевался очень тихо. Но, я, все равно, уже не спал. Не мог. Вчера мы все обговорили, и я знал, что сегодня утром он уйдет.
Охота. Опять охота!
Мои босые пальцы утопают, в отслужившей свой век, ковровой дорожке гостиничного номера.
— Ты что, сынок? — рука отца ласково треплет меня по волосам. — Я вижу, ты беспокоишься. Отец стиснул мне руку:
— Не бойся, Дин.
Но ведь я уже знал, что прячется, там, во мраке. Зло выжидало своего часа.
— Почему ты должен туда ехать? — Я прижал его руку к своей щеке.
— Дин, — еле слышно прошептал он, — мне надо идти. А ты хорошенько выспись. Не успеет и вечер прийти, как я уже буду дома. Присматривай за Сэмми.
— Да, сэр.
— Будь молодцом!
— Да, сэр.
— Если что...
— Я знаю, папа. — Вчера я все заучил наизусть.
— Вот и ладненько. — Рука отца все также гладит меня по голове.
— Запри дверь. — Он поцеловал меня на прощание.
Мальчики. Возможно, я чересчур требователен к ним. Особенно к старшему. Да, особенно к Дину. Но очень нелегко дается принятие горькой правды, что чудес не бывает. Выживает сильнейший. Это я постиг еще в армии, а, окончательно понял, когда остался один...
8.00 утра
Ущелье Дьявольских врат, Калифорния.
Я не стал вникать в детали. Дело обещало быть легким и самое главное быстрым. Роли были распределены. Джон — охотник. Я — приманка. Как не хотелось мне это признавать, но я чувствовал, что без него дело бы остановилось — он всегда умел из разрозненных сведений составить целостную картину, хотя я часто поддразнивал парня, указывая на его безграмотность в отношении многих аспектов нашей работы.
Поначалу, все с ним, плохо ладили. Его постоянная молчаливость выводила охотников из себя. Осторожность, с которой он избегал малейшего упоминания о своей жене в разговоре, не могла не броситься в глаза. Такие люди живут ощущением угрозы. Они вечно стараются кому-то что-то доказать. Он был похож на раненного хищника, готового наброситься на всех и вся, в том числе на тех, кто собирался ему помочь. Но потом, между ним и нами, возникло молчаливое согласие, которое впрочем, можно было понять: мы все пришли в этот мир — в мир охоты на демонов — не по своей воле. Но все хотели одного — избавиться от всей этой нечисти. Что же касается моей Элен, она сразу приняла его в “нашу семью”. И как не ревностно мне это признавать, но ее тревога за него и его мальчиков иногда переходила всякие границы. Элен тогда, всем нам, сказала:
— Пережитая трагедия вовсе не делает людей беспомощными. Вы говорите с ним так, словно боитесь, что он вот-вот распадется на мелкие кусочки. Прекратите его без конца опекать! Это мешает человеку идти по жизни вперед!
Вероятно, ее слова подействовали, потому что охотники стали относиться к нему по-другому.
— Скажи мне, чего мы с тобой последний раз сцепились?
Джон коротко засмеялся.
— Не помню.— Между бровями появились две морщины, а руки крутили барабан револьвера. Неужели, я настолько был пьян, что забыл, насчет чего же, мы, все-таки, тогда перегрызлись?!
— Уж не по-поводу ли реплик моей жены? — Мы оба долго хохотали, вспоминая эпитеты, которыми награждала нас Элен.
А день, между тем, обещал быть душным и влажным. Жара становилась все невыносимей и жидкое марево плавилось вдали, на шоссе.
— Шш-ш! — я поднял руку, призывая к молчанию. Мы оба прислушались. И он раздался снова — тихий, непонятный звук.
Джон встал. Сработала давняя выучка десантника — чуткий как зверь, и бесшумный, как тень, он двинулся на звук сквозь стволы деревьев, сжимая в руке нож, вынутый из заднего кармана. И растворился, среди поникших от жары листьев. Будто сама преисподняя поглотила его. А я остался ждать...
11.00 утра
Ущелье Дьявольских врат, Калифорния.
Этот узкий, грязный, пропахший гнилью проход, ведущий из пещеры, по которому я с кряхтением полз, все-таки, наконец, закончился. Я вывалился в вонючую грязную августовскую лужу, рухнул обессилевшим телом. А неуклюжая тварь неожиданно пропала. Бесформенный ком плоти, с красноватыми прожилками вен, пульсировавших в бешеном ритме...
Но, чуть погодя, она появилась вновь.
Кошмарная груда живой материи, неспособная к жизни и, все-таки, еще такая далекая от смерти. Но, где-то, в глубине желудка, я уже ощутил странную тошноту, и мои худшие подозрения сразу же оправдались, — тварь тяжело рухнула на Билла, дернулась и замерла. Я выстрелил раз, другой, третий... И, услышал, как зазвенела тишина.
— Джон, — Харвелл кашлял, а из носа шла кровавая пена. Разорванные внутренности, которые я прижимал набухшей тканью рубашки, все так же грозили вывалиться наружу. — Джон. Любой путь рано или поздно имеет конец...— Судорожный кашель и крепко вцепившиеся в мое запястье пальцы. — Иначе нельзя... И это... — Кашель и кровавая пена, — мой конец... я не хочу умирать исходя криками и проклятиями. Не хочу... что бы моя дочь знала, что я подыхал именно так...
Его ладонь покоилась в моей руке и, он, говорил это с такой уверенностью! А я беспомощно улыбался, не в силах ответить. Мой разум не желает смириться и все также мучительно ищет выход из создавшегося положения. Но словно в ответ на мой немой вопрос, - он прямо взглянул мне в глаза.
— Мы с тобой одного поля ягоды Джон, ты сам это знаешь. Одного и того же. Прошу тебя, Джон...
Билли стало трудно дышать, и он невольно ухватился за рубашку на груди у моего сердца, которое... Я чувствовал, как оно дало сбой... Когда будущее моих сыновей будет гарантировано, когда я найду ответы на все вопросы, тогда может и умру от сердечного приступа. Но, не сейчас! Ни за что! Слезы текли по моим заросшим щетиной щекам. Теплый воздух обжигал мое горло, не хватало дыхания. Застонав от пронзительной боли, он выпустил мое запястье:
— Прошу тебя, Джон. Так будет лучше...
Когда все было кончено, я тяжело оперся спиной о ствол дерева. Шесть лет назад смерть отняла у меня семью, а сегодня украла и чувство человечности.
— Добро пожаловать в ад, Винчестер! — я выкрикнул это хриплым голосом, а, после, рыдая, упав на колени, обессилено рассмеялся.
13.00 дня
Ущелье Дьявольских врат, Калифорния.
Я едва не сломал ключ зажигания, когда поверчивал его, что бы завести мотор. А потом, едва не снес дорожный знак, разворачиваясь на третьей скорости. Реальность снова ударила мне в лицо, перевернув с ног на голову все в моей жизни и изменив смысл и факт моего существования. Скорость становилась опасной, но, этого, я не замечал. Автомобиль чудом удерживался на дороге, лобовое стекло застилала пелена ливня и “дворники” только суматошно сновали взад и вперед, не в состоянии справиться с напором дождя.
Я похоронил его здесь же, в ущелье.
Не хотелось верить, но за этот день я состарился на десять лет.
Голова гудела, голова кружилась.
Всплывающие воспоминания тут же гасли, замещались другими воспоминаниями. И, в их круговороте я долго и мучительно искал нужные слова, которые готовился сказать его жене.
Но, разве, что-то может унять боль от потери любимого человека?!
15.00 пополудни
Придорожный бар.
Я спала на веранде, положив голову на согнутую руку, которая теперь онемела и слегка затекла. И в первый момент мне показалось, что это просто продолжение сна. Или это просто шутки полупроснувшегося сознания? Я замерла, забыв о затекшей руке. А может виной послеполуденный зной? Но очертания его тела на фоне ослепительного солнца было столь четким, столь ярким, что напоминало аккуратно вырезанный силуэт из черной бумаги.
Он был один! Я видела этот пустой горизонт, там, вдали, за его спиной!
Его шаги шелестели по невысокой траве. И, каждый, рождал новый страх и новую боль, в моей истёрзанной душе.
Не в силах издать ни звука, не в силах двинуться с места, от ужаса, я замерла.
— Это ты... — Мой голос был неживым и гремящим, словно кукурузные хлопья на жарком августовском ветру.
Ее щеки, и без того бледные, стали еще бледнее. Губы слегка сжались и снова приоткрылись, придавая ей растерянный и глуповатый вид. Глаза, цвета темного кофе, моргнули.
— Прости... — В безмолвном трепете я уставился на женщину, которая когда-то в шутку назвалась моей сестрой.
— Это ты! Ты!
Догадка, как хлыст, ударила ее в солнечное сплетение. От боли она хватает губами воздух, стараясь вдохнуть. Голова запрокидывается навзничь и слезы градом хлещут по белым как мел щекам.
— Это случилось... Билл... Он что-нибудь говорил?!
Я не стал отводить глаза:
— Прости...— Этот ответ заставил ее вздрогнуть.
Я вижу, как Джон Винчестер выкладывает на стол его вещи.
Ножи, револьверы и фото нашей дочурки.
— Прости... — Он силится что-то сказать.
Я слышу его рассказ или это мое воображение? Я ненавижу его и, все, что с ним связано! Будь ты проклят Джон Винчестер! Будь проклят! Мне кажется, я кричу, заходясь в сумасшедших рыданиях. Но пересохшие губы беззвучно шевелятся, а слезы струятся по щекам. Я получила свой ответ.
Я замолчал, видя ее упрямый, отрицательный жест.
— Уйди, Джон. Пожалуйста, просто, уйди...
18.00
Где-то на автостоянке.
Ее широкая грудь просто создана для того, что бы на ней отдохнула моя измученная голова. Если бы ты обняла меня, я оперся бы на твои руки, потому что мне необходима сейчас любая поддержка. Я бы принял утешение от кого угодно. Но ты не предлагаешь утешений, ты предлагаешь секс.
Его самоуверенность была нестерпима. Я взглянула на его ленивую снисходительную улыбку, искривившую твердые губы, на широкий размах плеч. Чтобы расслабиться, он выпил гораздо больше, чем следовало бы. И теперь, поставив бутылку на сиденье, весь буквально исходил сарказмом:
— Погода виновата, леди. — Он сделал широкий размашистый жест рукой.
Я задохнулась от ярости и бессилия.
— Жаль, что я не послушала, когда мне все говорили, что ты отвратительный тип Джон Винчестер!
— Возможно, но извиняться не стану. — И этот мерзавец, опять прижался к моим губам. На этот раз, его язык прорвался между моих зубов. Он не стал церемониться ни с пуговицами на моей блузке, ни с крючками лифчика.
А по крыше пикапа все так же громко стучал дождь, заглушая стоны возмущения, а, потом, капитуляции.
— Господи, — выдохнула я.— Иди ты к черту!
— Нет, еще рано. — Он снисходительно улыбнулся. — Дай сперва довести дело до конца.
И я уступила ему, помимо свой воли.
— Ты ублюдок. — Я сказала это не со зла, и он об этом знал.
Он рассмеялся.
— Всегда им был!
— Нет, это не имеет отношения к обстоятельствам твоего рождения! — Меня было не остановить. — Я имею в виду лично тебя, то, как ты общаешься с людьми!
— А именно — с тобой? Я думал, мы уже помирились.
Я пожала плечами.
— Мне от тебя не нужно цветов Джон Винчестер и объяснений в любви. Но хоть чуточку доброты!
— Это вряд ли. — Он произнес это твердо и сухо, без малейшего намека на какие бы то ни было эмоции.
Я опустила подбородок, признавая собственное поражение.
Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы ты исчезала. И я грубо отталкиваю тебя от себя. Я мог бы держать пари на месячную зарплату, если бы она у меня была, что знаю, как ты поведешь себя дальше. В твоей сумочке лежат мои смятые банкноты, ты поворачиваешься ко мне спиной, и покидаешь пикап. Я слышу твои торопливые хлюпающие шаги, когда ты бежишь под дождем.
С достоинством, какое только могла изобразить, я направилась внутрь заведения. Господи, ну почему я всегда жду его? Этих редких наездов и коротких встреч. Я была достаточно искушенной в этих вопросах, чтобы понимать — он никогда, никогда, не будет меня любит! Он никогда не останется со мной больше чем на час! А ведь ему всего тридцать пять! Но ничто не занимает его кроме работы и его детей. Нет, сначала детей, а потом работы! Демоны, овладевшие душой Джона, никогда не отпустят его на свободу, и любовь, которая так нужна была мне, никогда не поселится в его сердце. О, Джон.. Ну почему, ты не можешь полюбить меня такой, как я есть? Почему твои воспоминания о Мэри не позволяют тебе жить полной жизнью?
Вскоре зашумел двигатель его машины, некоторое время звук удалялся и, наконец, стих совсем. А, я, все еще долго следила за красными огоньками, исчезающими в темноте.
Когда-то давно он сказал:
— Я не обижу тебя. — И никогда не обидел. Но мне всегда хотелось верить, что-то где-то в его душе есть место и для меня.
— Не плачь Гейла, — подруга завела меня внутрь. — Он мудак.
Я тяжело вздохнула — грубо, но верно:
— Да... — Слезы навернулись мне на глаза.
Вечер.
Окрестности придорожного мотеля, Калифорния.
Нежные цветы благоухали в душной жаре угасающего дня. Мы осторожно пробирались к вершине пологого холма, устланного пурпурным ковром опавших листьев. Прогулки перед сном, уже давно, стали для нас двоих своеобразным ритуалом.
Впереди был крутой склон. Я видел, как у подножия горы затон делает плавную излучину. А на топких берегах возносятся вверх кипарисы.
— Подожди, — сказал я. И взял брата на руки. Ноги ребенка, обутые в пыльные черные тапочки, беспомощно болтались в воздухе, футболка задралась вверх, обнажив узкую не загоревшую грудную клетку с голубыми прожилками вен.
— Дин! — испуганно воскликнуло это шестилетнее чудо, заметив крылатое существо перелетевшие с ветки на ветку. С дерева на дерево. — Что это, летучая мышь!?
— Нет, это белка-летяга. Они обычно появляются, когда начинает смеркаться, не раньше.
Мой Сэмми, как зачарованный, следил за быстрыми движениями зверька, пока тот не скрылся среди ветвей и листьев. Я опустил братишку на землю.
Осторожно, так, чтобы не увидел малыш, я достал свой пакет.
— Сюрприз командир. Сегодня тебе везет!
— Это из «Макдональдса»! — Обрадовано воскликнул мальчик.
С трудом сдерживая нетерпение, Сэм вскрыл пакет и принялся поглощать гамбургер.
Я достал из кармана кусок хлеба, намазанный тонким слоем арахисового масла, и откусил кусочек.
— Хочешь жаренной картошки? — предложил Сэмми.
Мой рот мгновенно наполнился слюной.
— Нет спасибо. Мне вредно, это только для маленьких. — Я откусил еще кусочек от своего невкусного бутерброда, наклонился и почесал коленку.
Спустя два часа тени от деревьев постепенно стали удлиняться. Вокруг наступила тишина. Ухо улавливало даже шорох лап насекомых, перебирающих лепестки цветов. Последние лучи заходящего солнца исполосовали землю длинными золотыми линиями.
Я протянул Сэмми руку.
— Пошли. Па скоро приедет.
Мы стали спускаться вниз.
— Ты злой и, и, и, и, — от возмущения, маленький Сэмми начал заикаться, — бес.. бес.. чувственный! — наконец смог выговорить он, и, изловчившись, стукнул при этом Джона по щиколотке.
Не отреагировав на выпад младшего сына, Джон продолжал трясти старшего как боксерскую грушу.
— Ты хоть понимаешь, как я испугался не застав Вас дома? Я к Вам обращаюсь, мистер! — он видел, как Сэм мертвой хваткой вцепился в старшего брата, прикрывая его от отцовской ладони. Глаза малыша уже наполнились слезами, и по щеке, вот-вот, должна была побежать влажная дорожка.
— Да, сэр! Я забыл про время. — И ничего больше.
На самом деле спуск с горы оказался намного труднее для маленького Сэмми, чем подъем, подумал Дин про себя. Им приходилось останавливаться через каждые пару метров.
А, Сэм, уже начал всхлипывал и, блестящими от слез глазенками, стал смотреть на отца с таким жалобным выражением, которое растрогало бы и камень.
Джон ощутил укол совести. Его жестокость по отношению к Дину была преднамеренной и хладнокровно рассчитанной, ведь вернувшись домой и не найдя своих мальчиков в номере, ему стало страшно. И он был просто в бешенстве, когда, обойдя весь мотельный комплекс, увидел своих сыновей спускавшихся с откоса.
Ребенок настороженно посмотрел на него большими зелеными глазами. “Хоть бы заплакал, что ли!”, — он почему-то только сейчас заметил на носу у старшего небольшую россыпь бледных золотистых веснушек. Внезапно Джон ясно и четко понял: какие бы чувства не обуревали его сегодня, они не могли служить оправданием тому, что он поднял руку на ребенка.
— Прости меня, Дин. (Сколько раз он сказал это слово?!) Я не должен был бить тебя. Извини меня. Я просто был...— Джон запнулся. Не в себе? — Я просто беспокоился за Вас.
Джон знал, что это неправда. Я был очень зол на себя, а сорвал зло на тебе.
Джон неловко погладил сына по голове.
— Все в порядке, папа. — Конечно, он давно тебя простил. — У тебя просто не удачный день сегодня.
Джон сжал руку сына, стараясь удержать подступившие к глазам слезы.
Рассвет.
Придорожный мотель, Калифорния.
Джон Винчестер, бездушный и бесчувственный человек, в эту ночь плакал во сне. Ему снова приснилась Мэри. Только почему-то, на этот раз, вместо любимого лица, вплыло веселое и дерзкое лицо Вильяма Энтони Харвелла — лицо Билла.
Спустив ноги с кровати, Джон долго сидел, ссутулив плечи. Потом, он выдвинул ящик прикроватной тумбочки, и достал оттуда «Смит-и-Вессон» тридцать восьмого калибра. Лаская ладонь приятной тяжестью, револьвер мгновенно нагрелся от прикосновения его руки.
А теперь возьми и сделай это. Сунь ствол в рот и нажми на спусковой крючок.
Джон поднес дуло к губам и закрыл глаза. Прикосновение показалось ему поцелуем, а негромкий цокающий звук, с которым ствол револьвера легонько ударился о передние зубы, доставил настоящее наслаждение. Однако он чувствовал, что не может надавить на спуск, и на какой-то краткий миг в его сердце неожиданно вспыхнула ненависть к этому миру — миру, не дававшему ему нырнуть в благословенное забвение, которого он так жаждал.
Дети... Их упрямая, безжалостная любовь обрекала его на муки, заставляя продолжать жить в этой реальности, которую он не мог больше выносить.
Джон положил револьвер обратно в ящик, и взял оттуда свой дневник. Ничем не удерживаемая внутри фотография выпала ему на ладонь. С нее улыбалась жена. Женщина, о которой мечтает каждый мужчина.
Джон большим пальцем осторожно погладил фото, и ему показалось, что незаживающая рана в его сердце сочится не кровью — из нее давно уже вытекла вся кровь, — а густой, похожей на желчь жидкостью, которой наполнило все его жилы бездонное горе.
Джон вспомнил, как утомленная любовью Мэри, лежа в его объятиях и гладя волосы на его груди, говорила: “Я люблю тебя за твою доброту, Джон”. Теперь он больше не был добрым. Доброта исчезла из его испепеленной души.
Он положил фотографию обратно в ящик и, подойдя к окну, стал смотреть в темноту.
End.
Автор: angel_L
Фандом: Supernatural.
Жанр: Angst/Action/Drama
Персонажи: Джон/Дин/Сэм/Эллен/Билл Харвелл и др.
Рейтинг: PG-13.
Дисклеймер: права на мальчиков у Крипке, права на текст у меня.
Статус: закончен.
Аннотация: мы - всего лишь люди...
От автора: написано 13.06.2007 года. Восстановлено после хакерской атаки.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ03.15 утра
Придорожный мотель, Калифорния.
Наступал самый темный предрассветный час. Время, когда зло уже спит, а добро — еще не проснулось. Прижимая к груди мокрую от пота подушку, я хрипло выкрикнул в темноту ее имя. А, тьма, беззвучно рыдала, оплакивая мою участь. И опять, как каждую ночь, как последние несколько лет, сновидения все так же неохотно отпускали меня. Они опадали слой за слоем, покров за покровом, как осыпается старая краска с видавшего виды дома. За секунду, перед пробуждением, мои ноздри уловили аромат ее волос, и теперь я боялся, что любое движение, любой жест способны развеять наваждение и отнять у меня это последнее, самое дорогое... Но, ничто, ничто не может удержать давно ушедшую жизнь. В мире нет таких сил, которые могут помешать воспоминаниям, выскользнуть из моих судорожно стиснутых пальцев...
Он одевался очень тихо. Но, я, все равно, уже не спал. Не мог. Вчера мы все обговорили, и я знал, что сегодня утром он уйдет.
Охота. Опять охота!
Мои босые пальцы утопают, в отслужившей свой век, ковровой дорожке гостиничного номера.
— Ты что, сынок? — рука отца ласково треплет меня по волосам. — Я вижу, ты беспокоишься. Отец стиснул мне руку:
— Не бойся, Дин.
Но ведь я уже знал, что прячется, там, во мраке. Зло выжидало своего часа.
— Почему ты должен туда ехать? — Я прижал его руку к своей щеке.
— Дин, — еле слышно прошептал он, — мне надо идти. А ты хорошенько выспись. Не успеет и вечер прийти, как я уже буду дома. Присматривай за Сэмми.
— Да, сэр.
— Будь молодцом!
— Да, сэр.
— Если что...
— Я знаю, папа. — Вчера я все заучил наизусть.
— Вот и ладненько. — Рука отца все также гладит меня по голове.
— Запри дверь. — Он поцеловал меня на прощание.
Мальчики. Возможно, я чересчур требователен к ним. Особенно к старшему. Да, особенно к Дину. Но очень нелегко дается принятие горькой правды, что чудес не бывает. Выживает сильнейший. Это я постиг еще в армии, а, окончательно понял, когда остался один...
8.00 утра
Ущелье Дьявольских врат, Калифорния.
Я не стал вникать в детали. Дело обещало быть легким и самое главное быстрым. Роли были распределены. Джон — охотник. Я — приманка. Как не хотелось мне это признавать, но я чувствовал, что без него дело бы остановилось — он всегда умел из разрозненных сведений составить целостную картину, хотя я часто поддразнивал парня, указывая на его безграмотность в отношении многих аспектов нашей работы.
Поначалу, все с ним, плохо ладили. Его постоянная молчаливость выводила охотников из себя. Осторожность, с которой он избегал малейшего упоминания о своей жене в разговоре, не могла не броситься в глаза. Такие люди живут ощущением угрозы. Они вечно стараются кому-то что-то доказать. Он был похож на раненного хищника, готового наброситься на всех и вся, в том числе на тех, кто собирался ему помочь. Но потом, между ним и нами, возникло молчаливое согласие, которое впрочем, можно было понять: мы все пришли в этот мир — в мир охоты на демонов — не по своей воле. Но все хотели одного — избавиться от всей этой нечисти. Что же касается моей Элен, она сразу приняла его в “нашу семью”. И как не ревностно мне это признавать, но ее тревога за него и его мальчиков иногда переходила всякие границы. Элен тогда, всем нам, сказала:
— Пережитая трагедия вовсе не делает людей беспомощными. Вы говорите с ним так, словно боитесь, что он вот-вот распадется на мелкие кусочки. Прекратите его без конца опекать! Это мешает человеку идти по жизни вперед!
Вероятно, ее слова подействовали, потому что охотники стали относиться к нему по-другому.
— Скажи мне, чего мы с тобой последний раз сцепились?
Джон коротко засмеялся.
— Не помню.— Между бровями появились две морщины, а руки крутили барабан револьвера. Неужели, я настолько был пьян, что забыл, насчет чего же, мы, все-таки, тогда перегрызлись?!
— Уж не по-поводу ли реплик моей жены? — Мы оба долго хохотали, вспоминая эпитеты, которыми награждала нас Элен.
А день, между тем, обещал быть душным и влажным. Жара становилась все невыносимей и жидкое марево плавилось вдали, на шоссе.
— Шш-ш! — я поднял руку, призывая к молчанию. Мы оба прислушались. И он раздался снова — тихий, непонятный звук.
Джон встал. Сработала давняя выучка десантника — чуткий как зверь, и бесшумный, как тень, он двинулся на звук сквозь стволы деревьев, сжимая в руке нож, вынутый из заднего кармана. И растворился, среди поникших от жары листьев. Будто сама преисподняя поглотила его. А я остался ждать...
11.00 утра
Ущелье Дьявольских врат, Калифорния.
Этот узкий, грязный, пропахший гнилью проход, ведущий из пещеры, по которому я с кряхтением полз, все-таки, наконец, закончился. Я вывалился в вонючую грязную августовскую лужу, рухнул обессилевшим телом. А неуклюжая тварь неожиданно пропала. Бесформенный ком плоти, с красноватыми прожилками вен, пульсировавших в бешеном ритме...
Но, чуть погодя, она появилась вновь.
Кошмарная груда живой материи, неспособная к жизни и, все-таки, еще такая далекая от смерти. Но, где-то, в глубине желудка, я уже ощутил странную тошноту, и мои худшие подозрения сразу же оправдались, — тварь тяжело рухнула на Билла, дернулась и замерла. Я выстрелил раз, другой, третий... И, услышал, как зазвенела тишина.
— Джон, — Харвелл кашлял, а из носа шла кровавая пена. Разорванные внутренности, которые я прижимал набухшей тканью рубашки, все так же грозили вывалиться наружу. — Джон. Любой путь рано или поздно имеет конец...— Судорожный кашель и крепко вцепившиеся в мое запястье пальцы. — Иначе нельзя... И это... — Кашель и кровавая пена, — мой конец... я не хочу умирать исходя криками и проклятиями. Не хочу... что бы моя дочь знала, что я подыхал именно так...
Его ладонь покоилась в моей руке и, он, говорил это с такой уверенностью! А я беспомощно улыбался, не в силах ответить. Мой разум не желает смириться и все также мучительно ищет выход из создавшегося положения. Но словно в ответ на мой немой вопрос, - он прямо взглянул мне в глаза.
— Мы с тобой одного поля ягоды Джон, ты сам это знаешь. Одного и того же. Прошу тебя, Джон...
Билли стало трудно дышать, и он невольно ухватился за рубашку на груди у моего сердца, которое... Я чувствовал, как оно дало сбой... Когда будущее моих сыновей будет гарантировано, когда я найду ответы на все вопросы, тогда может и умру от сердечного приступа. Но, не сейчас! Ни за что! Слезы текли по моим заросшим щетиной щекам. Теплый воздух обжигал мое горло, не хватало дыхания. Застонав от пронзительной боли, он выпустил мое запястье:
— Прошу тебя, Джон. Так будет лучше...
Когда все было кончено, я тяжело оперся спиной о ствол дерева. Шесть лет назад смерть отняла у меня семью, а сегодня украла и чувство человечности.
— Добро пожаловать в ад, Винчестер! — я выкрикнул это хриплым голосом, а, после, рыдая, упав на колени, обессилено рассмеялся.
13.00 дня
Ущелье Дьявольских врат, Калифорния.
Я едва не сломал ключ зажигания, когда поверчивал его, что бы завести мотор. А потом, едва не снес дорожный знак, разворачиваясь на третьей скорости. Реальность снова ударила мне в лицо, перевернув с ног на голову все в моей жизни и изменив смысл и факт моего существования. Скорость становилась опасной, но, этого, я не замечал. Автомобиль чудом удерживался на дороге, лобовое стекло застилала пелена ливня и “дворники” только суматошно сновали взад и вперед, не в состоянии справиться с напором дождя.
Я похоронил его здесь же, в ущелье.
Не хотелось верить, но за этот день я состарился на десять лет.
Голова гудела, голова кружилась.
Всплывающие воспоминания тут же гасли, замещались другими воспоминаниями. И, в их круговороте я долго и мучительно искал нужные слова, которые готовился сказать его жене.
Но, разве, что-то может унять боль от потери любимого человека?!
15.00 пополудни
Придорожный бар.
Я спала на веранде, положив голову на согнутую руку, которая теперь онемела и слегка затекла. И в первый момент мне показалось, что это просто продолжение сна. Или это просто шутки полупроснувшегося сознания? Я замерла, забыв о затекшей руке. А может виной послеполуденный зной? Но очертания его тела на фоне ослепительного солнца было столь четким, столь ярким, что напоминало аккуратно вырезанный силуэт из черной бумаги.
Он был один! Я видела этот пустой горизонт, там, вдали, за его спиной!
Его шаги шелестели по невысокой траве. И, каждый, рождал новый страх и новую боль, в моей истёрзанной душе.
Не в силах издать ни звука, не в силах двинуться с места, от ужаса, я замерла.
— Это ты... — Мой голос был неживым и гремящим, словно кукурузные хлопья на жарком августовском ветру.
Ее щеки, и без того бледные, стали еще бледнее. Губы слегка сжались и снова приоткрылись, придавая ей растерянный и глуповатый вид. Глаза, цвета темного кофе, моргнули.
— Прости... — В безмолвном трепете я уставился на женщину, которая когда-то в шутку назвалась моей сестрой.
— Это ты! Ты!
Догадка, как хлыст, ударила ее в солнечное сплетение. От боли она хватает губами воздух, стараясь вдохнуть. Голова запрокидывается навзничь и слезы градом хлещут по белым как мел щекам.
— Это случилось... Билл... Он что-нибудь говорил?!
Я не стал отводить глаза:
— Прости...— Этот ответ заставил ее вздрогнуть.
Я вижу, как Джон Винчестер выкладывает на стол его вещи.
Ножи, револьверы и фото нашей дочурки.
— Прости... — Он силится что-то сказать.
Я слышу его рассказ или это мое воображение? Я ненавижу его и, все, что с ним связано! Будь ты проклят Джон Винчестер! Будь проклят! Мне кажется, я кричу, заходясь в сумасшедших рыданиях. Но пересохшие губы беззвучно шевелятся, а слезы струятся по щекам. Я получила свой ответ.
Я замолчал, видя ее упрямый, отрицательный жест.
— Уйди, Джон. Пожалуйста, просто, уйди...
18.00
Где-то на автостоянке.
Ее широкая грудь просто создана для того, что бы на ней отдохнула моя измученная голова. Если бы ты обняла меня, я оперся бы на твои руки, потому что мне необходима сейчас любая поддержка. Я бы принял утешение от кого угодно. Но ты не предлагаешь утешений, ты предлагаешь секс.
Его самоуверенность была нестерпима. Я взглянула на его ленивую снисходительную улыбку, искривившую твердые губы, на широкий размах плеч. Чтобы расслабиться, он выпил гораздо больше, чем следовало бы. И теперь, поставив бутылку на сиденье, весь буквально исходил сарказмом:
— Погода виновата, леди. — Он сделал широкий размашистый жест рукой.
Я задохнулась от ярости и бессилия.
— Жаль, что я не послушала, когда мне все говорили, что ты отвратительный тип Джон Винчестер!
— Возможно, но извиняться не стану. — И этот мерзавец, опять прижался к моим губам. На этот раз, его язык прорвался между моих зубов. Он не стал церемониться ни с пуговицами на моей блузке, ни с крючками лифчика.
А по крыше пикапа все так же громко стучал дождь, заглушая стоны возмущения, а, потом, капитуляции.
— Господи, — выдохнула я.— Иди ты к черту!
— Нет, еще рано. — Он снисходительно улыбнулся. — Дай сперва довести дело до конца.
И я уступила ему, помимо свой воли.
— Ты ублюдок. — Я сказала это не со зла, и он об этом знал.
Он рассмеялся.
— Всегда им был!
— Нет, это не имеет отношения к обстоятельствам твоего рождения! — Меня было не остановить. — Я имею в виду лично тебя, то, как ты общаешься с людьми!
— А именно — с тобой? Я думал, мы уже помирились.
Я пожала плечами.
— Мне от тебя не нужно цветов Джон Винчестер и объяснений в любви. Но хоть чуточку доброты!
— Это вряд ли. — Он произнес это твердо и сухо, без малейшего намека на какие бы то ни было эмоции.
Я опустила подбородок, признавая собственное поражение.
Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы ты исчезала. И я грубо отталкиваю тебя от себя. Я мог бы держать пари на месячную зарплату, если бы она у меня была, что знаю, как ты поведешь себя дальше. В твоей сумочке лежат мои смятые банкноты, ты поворачиваешься ко мне спиной, и покидаешь пикап. Я слышу твои торопливые хлюпающие шаги, когда ты бежишь под дождем.
С достоинством, какое только могла изобразить, я направилась внутрь заведения. Господи, ну почему я всегда жду его? Этих редких наездов и коротких встреч. Я была достаточно искушенной в этих вопросах, чтобы понимать — он никогда, никогда, не будет меня любит! Он никогда не останется со мной больше чем на час! А ведь ему всего тридцать пять! Но ничто не занимает его кроме работы и его детей. Нет, сначала детей, а потом работы! Демоны, овладевшие душой Джона, никогда не отпустят его на свободу, и любовь, которая так нужна была мне, никогда не поселится в его сердце. О, Джон.. Ну почему, ты не можешь полюбить меня такой, как я есть? Почему твои воспоминания о Мэри не позволяют тебе жить полной жизнью?
Вскоре зашумел двигатель его машины, некоторое время звук удалялся и, наконец, стих совсем. А, я, все еще долго следила за красными огоньками, исчезающими в темноте.
Когда-то давно он сказал:
— Я не обижу тебя. — И никогда не обидел. Но мне всегда хотелось верить, что-то где-то в его душе есть место и для меня.
— Не плачь Гейла, — подруга завела меня внутрь. — Он мудак.
Я тяжело вздохнула — грубо, но верно:
— Да... — Слезы навернулись мне на глаза.
Вечер.
Окрестности придорожного мотеля, Калифорния.
Нежные цветы благоухали в душной жаре угасающего дня. Мы осторожно пробирались к вершине пологого холма, устланного пурпурным ковром опавших листьев. Прогулки перед сном, уже давно, стали для нас двоих своеобразным ритуалом.
Впереди был крутой склон. Я видел, как у подножия горы затон делает плавную излучину. А на топких берегах возносятся вверх кипарисы.
— Подожди, — сказал я. И взял брата на руки. Ноги ребенка, обутые в пыльные черные тапочки, беспомощно болтались в воздухе, футболка задралась вверх, обнажив узкую не загоревшую грудную клетку с голубыми прожилками вен.
— Дин! — испуганно воскликнуло это шестилетнее чудо, заметив крылатое существо перелетевшие с ветки на ветку. С дерева на дерево. — Что это, летучая мышь!?
— Нет, это белка-летяга. Они обычно появляются, когда начинает смеркаться, не раньше.
Мой Сэмми, как зачарованный, следил за быстрыми движениями зверька, пока тот не скрылся среди ветвей и листьев. Я опустил братишку на землю.
Осторожно, так, чтобы не увидел малыш, я достал свой пакет.
— Сюрприз командир. Сегодня тебе везет!
— Это из «Макдональдса»! — Обрадовано воскликнул мальчик.
С трудом сдерживая нетерпение, Сэм вскрыл пакет и принялся поглощать гамбургер.
Я достал из кармана кусок хлеба, намазанный тонким слоем арахисового масла, и откусил кусочек.
— Хочешь жаренной картошки? — предложил Сэмми.
Мой рот мгновенно наполнился слюной.
— Нет спасибо. Мне вредно, это только для маленьких. — Я откусил еще кусочек от своего невкусного бутерброда, наклонился и почесал коленку.
Спустя два часа тени от деревьев постепенно стали удлиняться. Вокруг наступила тишина. Ухо улавливало даже шорох лап насекомых, перебирающих лепестки цветов. Последние лучи заходящего солнца исполосовали землю длинными золотыми линиями.
Я протянул Сэмми руку.
— Пошли. Па скоро приедет.
Мы стали спускаться вниз.
— Ты злой и, и, и, и, — от возмущения, маленький Сэмми начал заикаться, — бес.. бес.. чувственный! — наконец смог выговорить он, и, изловчившись, стукнул при этом Джона по щиколотке.
Не отреагировав на выпад младшего сына, Джон продолжал трясти старшего как боксерскую грушу.
— Ты хоть понимаешь, как я испугался не застав Вас дома? Я к Вам обращаюсь, мистер! — он видел, как Сэм мертвой хваткой вцепился в старшего брата, прикрывая его от отцовской ладони. Глаза малыша уже наполнились слезами, и по щеке, вот-вот, должна была побежать влажная дорожка.
— Да, сэр! Я забыл про время. — И ничего больше.
На самом деле спуск с горы оказался намного труднее для маленького Сэмми, чем подъем, подумал Дин про себя. Им приходилось останавливаться через каждые пару метров.
А, Сэм, уже начал всхлипывал и, блестящими от слез глазенками, стал смотреть на отца с таким жалобным выражением, которое растрогало бы и камень.
Джон ощутил укол совести. Его жестокость по отношению к Дину была преднамеренной и хладнокровно рассчитанной, ведь вернувшись домой и не найдя своих мальчиков в номере, ему стало страшно. И он был просто в бешенстве, когда, обойдя весь мотельный комплекс, увидел своих сыновей спускавшихся с откоса.
Ребенок настороженно посмотрел на него большими зелеными глазами. “Хоть бы заплакал, что ли!”, — он почему-то только сейчас заметил на носу у старшего небольшую россыпь бледных золотистых веснушек. Внезапно Джон ясно и четко понял: какие бы чувства не обуревали его сегодня, они не могли служить оправданием тому, что он поднял руку на ребенка.
— Прости меня, Дин. (Сколько раз он сказал это слово?!) Я не должен был бить тебя. Извини меня. Я просто был...— Джон запнулся. Не в себе? — Я просто беспокоился за Вас.
Джон знал, что это неправда. Я был очень зол на себя, а сорвал зло на тебе.
Джон неловко погладил сына по голове.
— Все в порядке, папа. — Конечно, он давно тебя простил. — У тебя просто не удачный день сегодня.
Джон сжал руку сына, стараясь удержать подступившие к глазам слезы.
Рассвет.
Придорожный мотель, Калифорния.
Джон Винчестер, бездушный и бесчувственный человек, в эту ночь плакал во сне. Ему снова приснилась Мэри. Только почему-то, на этот раз, вместо любимого лица, вплыло веселое и дерзкое лицо Вильяма Энтони Харвелла — лицо Билла.
Спустив ноги с кровати, Джон долго сидел, ссутулив плечи. Потом, он выдвинул ящик прикроватной тумбочки, и достал оттуда «Смит-и-Вессон» тридцать восьмого калибра. Лаская ладонь приятной тяжестью, револьвер мгновенно нагрелся от прикосновения его руки.
А теперь возьми и сделай это. Сунь ствол в рот и нажми на спусковой крючок.
Джон поднес дуло к губам и закрыл глаза. Прикосновение показалось ему поцелуем, а негромкий цокающий звук, с которым ствол револьвера легонько ударился о передние зубы, доставил настоящее наслаждение. Однако он чувствовал, что не может надавить на спуск, и на какой-то краткий миг в его сердце неожиданно вспыхнула ненависть к этому миру — миру, не дававшему ему нырнуть в благословенное забвение, которого он так жаждал.
Дети... Их упрямая, безжалостная любовь обрекала его на муки, заставляя продолжать жить в этой реальности, которую он не мог больше выносить.
Джон положил револьвер обратно в ящик, и взял оттуда свой дневник. Ничем не удерживаемая внутри фотография выпала ему на ладонь. С нее улыбалась жена. Женщина, о которой мечтает каждый мужчина.
Джон большим пальцем осторожно погладил фото, и ему показалось, что незаживающая рана в его сердце сочится не кровью — из нее давно уже вытекла вся кровь, — а густой, похожей на желчь жидкостью, которой наполнило все его жилы бездонное горе.
Джон вспомнил, как утомленная любовью Мэри, лежа в его объятиях и гладя волосы на его груди, говорила: “Я люблю тебя за твою доброту, Джон”. Теперь он больше не был добрым. Доброта исчезла из его испепеленной души.
Он положил фотографию обратно в ящик и, подойдя к окну, стал смотреть в темноту.
End.
@темы: Dean Winchester, Sam Winchester, Мои произведения., Эллен Харвелл, Билл Харвелл, Вильям Энтони Харвелл, Дин Винчестер, demon, Сэм Винчестер, ангст, демон, Джон Винчестер, John Winchester
среда, 06 июля 2011
Я всегда верил....
Автор: angel L
Написано: 15/05/07
Фандом: Supernatural
Дисклеймер: права на мальчиков у Крипке. Права на сюжет и текст принадлежат мне.
Пайринг: Дин, Сэм.
Рейтинг: PG-13
Спойлеры: уже нет.
Баннер сделан Aliura.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ
I
Темно. Сыро и зябко. Горят фонари. Свет. Мрак. Свет. Мрак. Я, всегда, иду следом за ним. Иногда на свету, а иногда прячусь в тени и наблюдаю...
Неоновые вывески тускло мерцают в застывших неподвижных лужах, оставшихся после вечернего дождя. Обычная улица на окраине необычного города. Обычное дело. А сколько их было…
А он идет быстрым, уверенным шагом... И я всегда рядом. Иногда близко, а иногда далеко, как всегда, как все эти годы. Работа у меня такая – защищать его...
Они появились из темноты. Сколько? Трое, а может быть пятеро? Черные бездонные глаза. Мы, где-то ошиблись, и боль, как острое жало, впивается мне в сердце. Я вижу испуганное лицо Сэма. Я где-то ошибся, и боль рвет меня на части. Перед глазами пляшут тени... Я всегда думал, что умру первым. Я всегда верил, что смогу защитить его…
Мне стало страшно. Страх как коварная змея, страх как наркотический дурман обволакивает душу. Раньше я никогда ничего не боялся. Раньше... В висках стучал оглушительный набат. Я упал лицом вниз на мокрый асфальт рядом с братом. Я всегда верил, что мой брат герой. Я всегда думал, что он никогда не оставит меня...
II
Я всегда думал, что попаду в Ад. А попал в Рай. Мои белые, как первый утренний снег, крылья, рассекают небо. На смену ночи приходит рассвет. Звезды почти скрылись, запутавшись в пышных облаках поднебесья. А внизу, насколько хватает глаз, простирается обманчиво спокойная гладь океана. Я прекрасен. Я — ангел жизни. Мой путь был тернист и не прост, и я не помню, кем был я раньше и что, я, делал.
Своими губами я вдыхаю жизнь в эти маленькие создания, на своих крыльях я несу надежду отчаявшимся и потерявшимся. Люди улыбаются при моем появлении. И время измеряется для меня не положением солнца на небе, а каждой новой жизнью, заявляющей о себе громким плачем младенца.
— Жизнь! — главное слово в моем лексиконе.
Но, те, с кем я вынужден проводить свое время, те, с кем вынужден быть, невыносимо бесцветны, лишены всякого честолюбия и чересчур невинны. Их, словно нисколько не волнует, что там, внизу, жизнь вихрем проносится мимо. Они готовы довольствоваться малым, когда вокруг целый мир! И почему-то там, в своей глубине, где должна царить любовь, я чувствую пустоту. Как будто что-то безвозвратно потеряно, что-то важное, чего я никак не могу вспомнить. Как если бы из фильма вырезали несколько кадров, а в них-то и заключался весь смысл! Эта мысль для меня не выносима. Я напрягаю память, но ничего не получается!
III
Я всегда верил, что попаду в Рай. А попал в Ад. Я — демон смерти. Собиратель душ. Прекрасно справляющийся со своими обязанностями автомат. С холодным, не выражающим никаких чувств лицом. Разочарование и гнев превратили мои губы в тонкую жесткую линию. Я могу погубить миллионы. Я вызываю ужас. Моя душа так же черна, как и мои жесткие перепончатые крылья. Я ненавижу сомнение, я ненавижу любовь.
— Смерть! — главное слово в моем лексиконе.
Но, ОН, всегда только хочет, хочет и хочет и никогда не получает удовлетворения. Мое стремление вырваться отсюда так нестерпимо, что мне кажется, ОН, чувствует это кожей. Свирепые алые щупальца скользят ко мне, и мой нечеловеческий крик вливается в эту вечную какофонию омерзительных звуков боли, злобы и страха, но это лишь не надолго...
Порой мне кажется, я что-то забыл. Время застыло, словно стоячее болото. Иногда я просто на грани разгадки, но она снова от меня ускользает, как будто, я боюсь узнать правду. Каким неожиданным счастьем стало бы хоть не мгновение найти опору, переложить на чьи-то плечи хоть часть груза, давящего на меня.
Но вот опять пробил час. Предстоящее участие в убийстве мгновенно сорвало маскировочную пелену, наброшенную на мои инстинкты. И теперь они не улягутся пока не получат желаемого удовлетворения.
IV
Бессмысленная гибель маленького беззащитного существа. Может, твоя душа - это душа гения, а может убийцы, который зальет потоками крови провинциальный спящий городишко, а может, ты, просто должен будешь прожить обычную жизнь смертного? Не знаю. Меня это не касается. Ты просто нужен в Аду. Новорожденное дитя. И я не стал бы колебаться. Хотя какая теперь разница? Я не сделал этого. И я не смогу объяснить, ТАМ, почему.
Ангел, стоящий у изголовья, над колыбелькой.
Он появился в тот миг, когда появился и я. Как он был прекрасен. У меня перехватило дыхание. Я не мог оторваться от его глаз, которые меняли цвет, подобно хамелеону. Иногда они становились серыми, иногда мшисто-зелеными, а в какие – то минуты похожими на сверкающие хризолиты.
Я не знаю его! Я не помню его. Сколько их было на моем счету, этих ангелов Света! Но, почему тогда, я не смог убить и его?!
Он склонил голову и тихонько чертыхнулся. На его суровом, искаженном вечными муками лице, не мелькнуло даже тени сострадания. А волосы на голове лежали непокорными прядями. Даже в полумраке я смог разглядеть отдельные вихры. Демон явно давно не стригся. Но, когда он поднял голову, я увидел в его глазах злость, и его ненависть стала почти осязаемой. Но что-то было еще. Самые жуткие шрамы были невидимы: они находились в его душе, и в моем сердце. Почему-то, я почувствовал вину за то, что он оказался там.
Я не мог позволить ему сделать это. Но я - позволил. Я не знаю, почему, но я - ушел. А он, так и не промолвив ни слова. Хотя я и не ждал ответа. Мы молчали, нам не нужны были слова. В застывшей тишине наше дыхание слилось в единый бьющийся звук.
V
— Назови его имя! — Ангелы, мои товарищи, мои собратья — они неистовствовали. У меня болит каждый нерв, а обессиленная душа дёргается в немыслимых конвульсиях. Я был наказан. Я не знал (или не помнил?), что душевные страдания могут быть так ужасны!?
— Я не знаю его! — я прикусил нижнюю губу, в то время как на верхней выступили капельки кровавого пота. Я слышал их удаляющиеся шаги. Ну, что мне светит? Изгнание? Мне казалось, что где-то глубине души, я уже знал, что такое настоящее горе, и изгнание не самое тяжелое бремя в моей непростой жизни.
— Нет, ты все-таки назовешь его имя! — Мой лоб покрылся испариной. Демоны — они глумились надо мной, таким же, как и они. Они разрезали мне грудь и разняли в разные стороны ребра. Единственным утешением было сознание того, что я бессмертен и в аду были разные круги, так что мой еще не самый худший. Стараясь удержаться, как можно дольше, я стиснул зубы. Они не получили ответа, да я и не мог сказать, потому, что не знал его, но звуки звериного удовлетворение, которые они издавали, были слышны еще долго.
VI
И вот наступил тот самый миг. Мы встретились в бою, демоны и ангелы, в бою, который никогда так и не кончался. Я всегда выполнял приказы. И в этот раз, приказ был как всегда точен и прост — мой ангел. Мой мертвый ангел. Ангел, имя которого я даже не знал. Я честно пытался все это время выбросить из головы. Я видел его всего лишь мгновение, а запомнил на всю жизнь.
Война. Без амбиций, без злобы, только враждебности хватает. Война сыновей против сыновей. Кто бы ни был виновник, он находился здесь же, поблизости, совсем рядом.
Смирение, а затем мое прощение это — мой мертвый демон. Демон — жестокий, холодный, излучающий неприязнь, без единой искорки чувств в своих глазах. Да, он способен на все. Но тщетно все это время я пытался выбросить его из головы. Невероятно, но его образ каким-то непонятным чудом согрел мою душу, потеснив в сторону зияющую пустоту внутри.
Яростный приказ и смертельная мольба привели нас друг к другу. Что бы не было раньше между нами — мы об этом не знаем. Нападение было внезапным. Мы не знали о том, что они тайком поменяли свои планы. И мы попали во власть собственного кошмара — они вместе выступили против нас. Мы могли обмануть себя, но нельзя обмануть там наверху и там внизу самую светлую и самую темную души.
Итак, плечом к плечу, спиной к спине.
VII
Ты ранен. Белоснежное крыло, как воздушный змей, гонимый потоком ветра, полетело вниз... Крупная дрожь пробежала по твоему телу. Ярость и отчаяние затопили его, и, ты, прикусил губу. Ангелы, лишенные крыльев, становятся смертными. Но, ведь ты уже был человеком?!
Ты ранен. Ужасно ранен. Твое перепончатое крыло демона, отрубленное твоими же собратьями, уже давно улетело в безвестность. Смешно... Ты — ангел смерти, демон, приносящий ужас на Землю, а, оказался, слабее его. Твоя рука обессилила, а его клинок, все так же неутомимо сверкает в воздухе.
Твое тело в многочисленных порезах, они уже были или появились только сейчас? Ты не знаешь. Ты, теперь, вообще ничего не знаешь. А демоны, лишенные крыльев, становятся смертными? Вихри ужаса и насилия, всего, что ты делал, завели свой безумный хоровод. Ты растеряно обернулся к нему. На какое-то мгновение, холодная насмешка исчезла с лица твоего ангела, сменившись чем-то иным, а в твоей голове забрезжил далекий смутный образ. И, это, стало твоим внезапным прозрением. Но, тебя ранили снова. И ты, потерял свою последнюю опору, свое второе крыло. Ничто больше не может удержать тебя в воздухе, и ты камнем падаешь в бездну.
— Диииииииин....
Откуда-то издалека, сквозь пространство и время, донесся до тебя этот крик, и, эхом, заметался в поднебесье. Твое сердце, сердце ангела — оборвалось. И пустоту в нем снова заполнила любовь. Ты вспомнил и ринулся вниз... Твое окровавленное, надломленное крыло со свистом рассекло воздух, и мертвой хваткой, ты ловишь в последнее мгновение его руку. Не дать ему упасть, только не сейчас, не дать ему упасть... Ты всегда будешь рядом, ты всегда защитишь его... Но одно крыло не поднимет двоих. И, ты, как всегда, ни секунды не сомневаешься...
Его рука. Родная рука, знакомая до мельчайших мозолей, вызывала тысячи воспоминаний. Эта рука гордо гладила тебя по голове за отличную отметку по математике. Это рука утешала тебя после неудачного падения с дерева. Она вытирала тебе слезы, когда он объяснял тебе: “Папа очень сильно любит тебя, Сэмми, только не знает, как это показать...”
Одно крыло может нести только одного. Ты тянешь обоих вниз к земле и к смерти... Но, он, не позволит тебе разжать свои пальцы, как не позволит упасть одному. Ничто не может снова разлучить вас. Беспощадный, ослепительный свет на мгновение залил небо, и ты успел прочитать в глазах брата отчаянную надежду, боль, и суровую решимость. Он не колебался. Он, никогда, не колебался! Ведь раньше они уже были людьми?! И прежде, чем ты успел сказать: “Не надо, Дин”, - брат взмахнул клинком...
Как снежинка, закружившаяся в водовороте, белоснежное крыло падало вниз...
Дин приложил ладонь к твоей щеке и повернул твое лицо к себе. А ты, открыл глаза, мокрые от слез, в них было тревожное ожидание.
— Я всегда верил, что спасу тебя...
Улыбка осветила залитое слезами лицо:
— Я всегда верил, что ты будешь рядом...
I always believed… by angel L
Published: 15/05/07
Rated: PG-13
Categories: General
Characters: Dean/Sam
Series: None
Word count: 1981
ENGLISH VERSION
I.
Darkness. It is humid and chilly. Only street lamps are shimmering weak light. Light. Darkness. Light. Darkness. I always follow him. Sometimes in the light, sometimes hiding in the shade and watching.
Neon signs dimly twinkle in stark still puddles remained from yesterday rain. It is an ordinary street on the outskirts of an unordinary city. It is an ordinary business. How many of them have already been…
He is walking at a fast confident pace… And I am always beside. Sometimes close but sometimes far away as always, as all these years. It is my job – to protect him…
They appeared from the darkness. How many? Three, maybe five… They had black bottomless eyes. We made a mistake somewhere and pain like a sharp sting sticks in my heart. I see Sam’s scared face. I made a mistake somewhere and pain tears me apart. Shadows are dancing in front of my eyes… I always thought I would die first. I always believed I could save him…
I got scared. Fear, like an insidious snake, fear like a drug covers my soul. I have never been scared before. Before… Blood hammered in the temples. I fell down in the wet pavement with my face down, next to my brother. I always believed that my brother is a hero. I always believed that he would never leave me…
II.
I always believed I would end up in the hell. But I ended up in the paradise. My wings, white like first morning snow, swish the air. Morning light dissipates the night. Stars have almost disappeared, tangled in fluffy clouds. Deceptive smooth of the ocean is the only thing seen underneath as far as one can see. I am beautiful. I am an angel of life. My path was thorny, I don’t remember whom I was before and what I was doing before.
I inhale life in these small creatures, I bring hope to despaired and lost on my wings. People are smiling when I appear. The time is measured for me not by the sun in the sky, but by every new life announcing itself with scream of a newborn. “Life” is the main word in my vocabulary.
But those with whom I have to spend my time, with whom I have to be with are insipid, ahev no ambitions and too innocent. It seems they don’t care that life like a tornado is passing by underneath. They are satisfied with little, while the whole world is around them! In some reason instead of feeling love deep inside I feel just emptiness. As if something important is lost, something I cannot recall about. As if someone would cut out a few frames from a movie, but those frames which contain the essence of the movie. I cannot live with this thought. I try to remember but I cannot!
III.
I always believed I would end up in the paradise. But I ended up in the hell. I am a death demon. I am a soul collector. I do my job perfectly, like a machine. I do it with a cold expressionless face. Disappointment and anger turned my lips into a stiff thin line. I can destroy millions. I evoke a horror. My soul is as black as my stiff webbed wings. I hate uncertainty, I hate love. “Death” is the main word in my vocabulary.
But HE always only wants, wants, wants and never gets a satisfaction. My attempt to get out of there is so despaired that I think HE feels it with his skin. Fierce scarlet tentacles slide towards me and my inhuman scream joins this eternal cacophony of abominable sounds of pain, anger and fear, but only for a short time…
Sometimes I feel that I have forgotten something. Time stopped like water in a swamp. Sometimes I’m close to the answer, but it again slips away as if I’m scared to find out the truth. It would be so great to find a rest at least for a moment, to shift a part of the pressure on somebody’s shoulders.
But it’s time again. Forthcoming participation in an assassination has torn off a masking shroud covering my instincts. And now they will not settle down until they are satisfied.
IV.
It was meaningless death of a tiny defenseless creature. Maybe your soul is a soul of a genius, or maybe it is a soul of a killer who will flood a little sleeping town with a blood. Or maybe you will just have to live a usual mortal life? I don’t know. And I don’t care. You are just needed in the hell. A newborn. And I would not have a doubt. But what is the difference now? I have not done this. And I will not be able to explain THERE why.
Angel is standing at a cradle. He appeared at the same moment when I appeared. He was so beautiful. I lost my breath. I could not stop looking into his eyes, which were constantly changing a color like a chameleon. They changed from grey to green and sometimes became like sparkling chrysolites. I don’t know him!
I don’t remember him. There were so many of them, these angels of Light. But why than couldn’t I kill him?
He lowered his head and quietly sworn. Not even a shadow of compassion came across his face distorted by eternal pain. His hair was badly laid down. I could see it even in the darkness. Apparently, demon did not have a haircut for a long time. When he lifted his head I could see anger in his eyes and his detestation was almost perceivable. But there was something else. The worst scars were invisible, they were in his soul and in my heart. In some reason I felt guilty for him being there.
I could not let him to do this. But I did. I left, I don’t know why. And he didn’t say a word. Though I did not expect any answer. We did not talk, we didn’t need any words. Our breathing became a singly beating sound in the still silence.
V.
“Say his name!” demanded angels, my friends, my brothers. They were desperate. I feel pain in every nerve, my exhausted soul is convulsed. I was punished. I didn’t know (or maybe didn’t remember?) that mental suffering can be so horrible!?
“I don’t know him” I bit my lower lip while drops of bloody sweat appeared on the upper one. I’ve heard them walking away. So what will happen to me? Will it be an expulsion? I had a feeling that somewhere deep in the soul I already knew what was the real grief and expulsion would not be the heaviest burden in my difficult life.
“You will say his name!” my forehead covered with a sweat. Demons scoffed at me, one of them. They cut my chest and pull away the ribs. The only consolation was realizing that I’m immortal and my destiny is not the worst in the hell. I clenched my teeth trying to hold on as long as I could. They were not getting an answer from me and I could tell them the answer because I didn’t know it. But sounds of their brutal satisfaction could be heard for a long time.
VI.
That moment finally came. We engaged in a battle, battle between demons and angels, battle which was never ending. I always followed orders. This time the order was clear and simple as always – my angel. My dead angel. Whose name I didn’t even know. I was honestly trying to put this out of my head. I’ve seen him just for a moment but I remembered him for all my life.
This was a war. This was a war without ambitions, without anger, only with plenty of animosity. This was a war of sons against sons.
Whoever started it is somewhere here, very close. Resignation and later forgiveness – this is my dead demon. It is a cruel, cold, repelling demon without a single spark of feelings in the eyes. Yes, he can do anything. Unsuccessfully I tried to put him out of my head all this time. It was unbelievable, but his image somehow warmed my soul, pushing off the emptiness which was inside.
Furious order and deadly pray brought us together. Whatever was between us before, we don’t know it. The assault was unexpected. We didn’t know that they secretly changed their plans. And we were caught in our own nightmare – together they set out against us. We could deceive ourselves but it is impossible to deceive up there and down there the brightest and the darkest souls.
And so it is, shoulder to shoulder, back to back.
VII.
You are wounded. White wing, like a kite on the wind, fell down… Your body is shaking. Rage and despair submerged him. Angels without wings become mortal. But you have already been a mortal human before!?
You are wounded. You are terribly wounded. Your webbed demon wing cut off by your brothers has already fallen down to obscurity. Funny… You are an angel of death, a demon, bringing horror to the Earth, turn out to be weaker. Your hand has weakened, but his blade is still flashing in the air. Your body has many cuts. Did they appear just now or they were there before? You don’t know. Now you don’t know anything at all. Do demons loosing wings become mortal? Whirls of horror and violence, everything what you have been doing, started their insane dance. You turned towards him confused. A cold grin disappeared from the face of your angel for a moment, replaced by something else. Distant vague image gleamed in your head. It became your sudden discernment. But you are wounded again. And you lost your last support, your second wing. Nothing can keep you in the air anymore and you are falling down in the abyss like a rock.
“Deeeeean…”
You’ve heard this scream coming to you through time and space from somewhere far away and echoing in the sky. Your heart, angel’s heart is broken. And emptiness inside of it was filled with love again. You remembered it and rushed down… Your partly broken bloody wing swished the air and in the last moment you are caught his hand with the iron grip. Don’t let him to fall down, not now, don’t let him to fall down… You will always be beside him, you will always protect him… But one wing cannot carry two people… And, as always, you don’t have a doubt even for a moment…
It is his hand. This hand, so familiar to you, brought about thousands of memories. This hand proudly caressed you for a good mark in school. This hand consoled you after you fell down from a tree. It wiped your tears when he explained to you: “Daddy loves you very much, Sammy, but doesn’t know how to express this…”
One wing can carry only one person. You are dragging both of you down to earth, to death. But he will not let you release your fingers. He will not let you fall down alone. Nothing can separate you again. Relentless blinding light filled the sky for a moment and you had just enough time to see in brother’s eyes desperate hope, pain and rigorous determination. He had no doubt. He never had any doubt! Because they have already been mortal before!? And before you could say “Don’t do it, Dean”, brother stroke with the blade...
Snow-white wing was falling down like a snow flake whirling in a vortex...
Deane touched your cheek with his hand and turned your face towards him. You opened your eyes, wet from tears and filled with anxious waiting.
“I always believed that I will save you…”
A smile appeared on the face covered with tears:
“And I always believed that you will be next to me…”
End.
Автор: angel L
Написано: 15/05/07
Фандом: Supernatural
Дисклеймер: права на мальчиков у Крипке. Права на сюжет и текст принадлежат мне.
Пайринг: Дин, Сэм.
Рейтинг: PG-13
Спойлеры: уже нет.
Баннер сделан Aliura.
РУССКАЯ ВЕРСИЯ
I
Темно. Сыро и зябко. Горят фонари. Свет. Мрак. Свет. Мрак. Я, всегда, иду следом за ним. Иногда на свету, а иногда прячусь в тени и наблюдаю...
Неоновые вывески тускло мерцают в застывших неподвижных лужах, оставшихся после вечернего дождя. Обычная улица на окраине необычного города. Обычное дело. А сколько их было…
А он идет быстрым, уверенным шагом... И я всегда рядом. Иногда близко, а иногда далеко, как всегда, как все эти годы. Работа у меня такая – защищать его...
Они появились из темноты. Сколько? Трое, а может быть пятеро? Черные бездонные глаза. Мы, где-то ошиблись, и боль, как острое жало, впивается мне в сердце. Я вижу испуганное лицо Сэма. Я где-то ошибся, и боль рвет меня на части. Перед глазами пляшут тени... Я всегда думал, что умру первым. Я всегда верил, что смогу защитить его…
Мне стало страшно. Страх как коварная змея, страх как наркотический дурман обволакивает душу. Раньше я никогда ничего не боялся. Раньше... В висках стучал оглушительный набат. Я упал лицом вниз на мокрый асфальт рядом с братом. Я всегда верил, что мой брат герой. Я всегда думал, что он никогда не оставит меня...
II
Я всегда думал, что попаду в Ад. А попал в Рай. Мои белые, как первый утренний снег, крылья, рассекают небо. На смену ночи приходит рассвет. Звезды почти скрылись, запутавшись в пышных облаках поднебесья. А внизу, насколько хватает глаз, простирается обманчиво спокойная гладь океана. Я прекрасен. Я — ангел жизни. Мой путь был тернист и не прост, и я не помню, кем был я раньше и что, я, делал.
Своими губами я вдыхаю жизнь в эти маленькие создания, на своих крыльях я несу надежду отчаявшимся и потерявшимся. Люди улыбаются при моем появлении. И время измеряется для меня не положением солнца на небе, а каждой новой жизнью, заявляющей о себе громким плачем младенца.
— Жизнь! — главное слово в моем лексиконе.
Но, те, с кем я вынужден проводить свое время, те, с кем вынужден быть, невыносимо бесцветны, лишены всякого честолюбия и чересчур невинны. Их, словно нисколько не волнует, что там, внизу, жизнь вихрем проносится мимо. Они готовы довольствоваться малым, когда вокруг целый мир! И почему-то там, в своей глубине, где должна царить любовь, я чувствую пустоту. Как будто что-то безвозвратно потеряно, что-то важное, чего я никак не могу вспомнить. Как если бы из фильма вырезали несколько кадров, а в них-то и заключался весь смысл! Эта мысль для меня не выносима. Я напрягаю память, но ничего не получается!
III
Я всегда верил, что попаду в Рай. А попал в Ад. Я — демон смерти. Собиратель душ. Прекрасно справляющийся со своими обязанностями автомат. С холодным, не выражающим никаких чувств лицом. Разочарование и гнев превратили мои губы в тонкую жесткую линию. Я могу погубить миллионы. Я вызываю ужас. Моя душа так же черна, как и мои жесткие перепончатые крылья. Я ненавижу сомнение, я ненавижу любовь.
— Смерть! — главное слово в моем лексиконе.
Но, ОН, всегда только хочет, хочет и хочет и никогда не получает удовлетворения. Мое стремление вырваться отсюда так нестерпимо, что мне кажется, ОН, чувствует это кожей. Свирепые алые щупальца скользят ко мне, и мой нечеловеческий крик вливается в эту вечную какофонию омерзительных звуков боли, злобы и страха, но это лишь не надолго...
Порой мне кажется, я что-то забыл. Время застыло, словно стоячее болото. Иногда я просто на грани разгадки, но она снова от меня ускользает, как будто, я боюсь узнать правду. Каким неожиданным счастьем стало бы хоть не мгновение найти опору, переложить на чьи-то плечи хоть часть груза, давящего на меня.
Но вот опять пробил час. Предстоящее участие в убийстве мгновенно сорвало маскировочную пелену, наброшенную на мои инстинкты. И теперь они не улягутся пока не получат желаемого удовлетворения.
IV
Бессмысленная гибель маленького беззащитного существа. Может, твоя душа - это душа гения, а может убийцы, который зальет потоками крови провинциальный спящий городишко, а может, ты, просто должен будешь прожить обычную жизнь смертного? Не знаю. Меня это не касается. Ты просто нужен в Аду. Новорожденное дитя. И я не стал бы колебаться. Хотя какая теперь разница? Я не сделал этого. И я не смогу объяснить, ТАМ, почему.
Ангел, стоящий у изголовья, над колыбелькой.
Он появился в тот миг, когда появился и я. Как он был прекрасен. У меня перехватило дыхание. Я не мог оторваться от его глаз, которые меняли цвет, подобно хамелеону. Иногда они становились серыми, иногда мшисто-зелеными, а в какие – то минуты похожими на сверкающие хризолиты.
Я не знаю его! Я не помню его. Сколько их было на моем счету, этих ангелов Света! Но, почему тогда, я не смог убить и его?!
Он склонил голову и тихонько чертыхнулся. На его суровом, искаженном вечными муками лице, не мелькнуло даже тени сострадания. А волосы на голове лежали непокорными прядями. Даже в полумраке я смог разглядеть отдельные вихры. Демон явно давно не стригся. Но, когда он поднял голову, я увидел в его глазах злость, и его ненависть стала почти осязаемой. Но что-то было еще. Самые жуткие шрамы были невидимы: они находились в его душе, и в моем сердце. Почему-то, я почувствовал вину за то, что он оказался там.
Я не мог позволить ему сделать это. Но я - позволил. Я не знаю, почему, но я - ушел. А он, так и не промолвив ни слова. Хотя я и не ждал ответа. Мы молчали, нам не нужны были слова. В застывшей тишине наше дыхание слилось в единый бьющийся звук.
V
— Назови его имя! — Ангелы, мои товарищи, мои собратья — они неистовствовали. У меня болит каждый нерв, а обессиленная душа дёргается в немыслимых конвульсиях. Я был наказан. Я не знал (или не помнил?), что душевные страдания могут быть так ужасны!?
— Я не знаю его! — я прикусил нижнюю губу, в то время как на верхней выступили капельки кровавого пота. Я слышал их удаляющиеся шаги. Ну, что мне светит? Изгнание? Мне казалось, что где-то глубине души, я уже знал, что такое настоящее горе, и изгнание не самое тяжелое бремя в моей непростой жизни.
— Нет, ты все-таки назовешь его имя! — Мой лоб покрылся испариной. Демоны — они глумились надо мной, таким же, как и они. Они разрезали мне грудь и разняли в разные стороны ребра. Единственным утешением было сознание того, что я бессмертен и в аду были разные круги, так что мой еще не самый худший. Стараясь удержаться, как можно дольше, я стиснул зубы. Они не получили ответа, да я и не мог сказать, потому, что не знал его, но звуки звериного удовлетворение, которые они издавали, были слышны еще долго.
VI
И вот наступил тот самый миг. Мы встретились в бою, демоны и ангелы, в бою, который никогда так и не кончался. Я всегда выполнял приказы. И в этот раз, приказ был как всегда точен и прост — мой ангел. Мой мертвый ангел. Ангел, имя которого я даже не знал. Я честно пытался все это время выбросить из головы. Я видел его всего лишь мгновение, а запомнил на всю жизнь.
Война. Без амбиций, без злобы, только враждебности хватает. Война сыновей против сыновей. Кто бы ни был виновник, он находился здесь же, поблизости, совсем рядом.
Смирение, а затем мое прощение это — мой мертвый демон. Демон — жестокий, холодный, излучающий неприязнь, без единой искорки чувств в своих глазах. Да, он способен на все. Но тщетно все это время я пытался выбросить его из головы. Невероятно, но его образ каким-то непонятным чудом согрел мою душу, потеснив в сторону зияющую пустоту внутри.
Яростный приказ и смертельная мольба привели нас друг к другу. Что бы не было раньше между нами — мы об этом не знаем. Нападение было внезапным. Мы не знали о том, что они тайком поменяли свои планы. И мы попали во власть собственного кошмара — они вместе выступили против нас. Мы могли обмануть себя, но нельзя обмануть там наверху и там внизу самую светлую и самую темную души.
Итак, плечом к плечу, спиной к спине.
VII
Ты ранен. Белоснежное крыло, как воздушный змей, гонимый потоком ветра, полетело вниз... Крупная дрожь пробежала по твоему телу. Ярость и отчаяние затопили его, и, ты, прикусил губу. Ангелы, лишенные крыльев, становятся смертными. Но, ведь ты уже был человеком?!
Ты ранен. Ужасно ранен. Твое перепончатое крыло демона, отрубленное твоими же собратьями, уже давно улетело в безвестность. Смешно... Ты — ангел смерти, демон, приносящий ужас на Землю, а, оказался, слабее его. Твоя рука обессилила, а его клинок, все так же неутомимо сверкает в воздухе.
Твое тело в многочисленных порезах, они уже были или появились только сейчас? Ты не знаешь. Ты, теперь, вообще ничего не знаешь. А демоны, лишенные крыльев, становятся смертными? Вихри ужаса и насилия, всего, что ты делал, завели свой безумный хоровод. Ты растеряно обернулся к нему. На какое-то мгновение, холодная насмешка исчезла с лица твоего ангела, сменившись чем-то иным, а в твоей голове забрезжил далекий смутный образ. И, это, стало твоим внезапным прозрением. Но, тебя ранили снова. И ты, потерял свою последнюю опору, свое второе крыло. Ничто больше не может удержать тебя в воздухе, и ты камнем падаешь в бездну.
— Диииииииин....
Откуда-то издалека, сквозь пространство и время, донесся до тебя этот крик, и, эхом, заметался в поднебесье. Твое сердце, сердце ангела — оборвалось. И пустоту в нем снова заполнила любовь. Ты вспомнил и ринулся вниз... Твое окровавленное, надломленное крыло со свистом рассекло воздух, и мертвой хваткой, ты ловишь в последнее мгновение его руку. Не дать ему упасть, только не сейчас, не дать ему упасть... Ты всегда будешь рядом, ты всегда защитишь его... Но одно крыло не поднимет двоих. И, ты, как всегда, ни секунды не сомневаешься...
Его рука. Родная рука, знакомая до мельчайших мозолей, вызывала тысячи воспоминаний. Эта рука гордо гладила тебя по голове за отличную отметку по математике. Это рука утешала тебя после неудачного падения с дерева. Она вытирала тебе слезы, когда он объяснял тебе: “Папа очень сильно любит тебя, Сэмми, только не знает, как это показать...”
Одно крыло может нести только одного. Ты тянешь обоих вниз к земле и к смерти... Но, он, не позволит тебе разжать свои пальцы, как не позволит упасть одному. Ничто не может снова разлучить вас. Беспощадный, ослепительный свет на мгновение залил небо, и ты успел прочитать в глазах брата отчаянную надежду, боль, и суровую решимость. Он не колебался. Он, никогда, не колебался! Ведь раньше они уже были людьми?! И прежде, чем ты успел сказать: “Не надо, Дин”, - брат взмахнул клинком...
Как снежинка, закружившаяся в водовороте, белоснежное крыло падало вниз...
Дин приложил ладонь к твоей щеке и повернул твое лицо к себе. А ты, открыл глаза, мокрые от слез, в них было тревожное ожидание.
— Я всегда верил, что спасу тебя...
Улыбка осветила залитое слезами лицо:
— Я всегда верил, что ты будешь рядом...
I always believed… by angel L
Published: 15/05/07
Rated: PG-13
Categories: General
Characters: Dean/Sam
Series: None
Word count: 1981
ENGLISH VERSION
I.
Darkness. It is humid and chilly. Only street lamps are shimmering weak light. Light. Darkness. Light. Darkness. I always follow him. Sometimes in the light, sometimes hiding in the shade and watching.
Neon signs dimly twinkle in stark still puddles remained from yesterday rain. It is an ordinary street on the outskirts of an unordinary city. It is an ordinary business. How many of them have already been…
He is walking at a fast confident pace… And I am always beside. Sometimes close but sometimes far away as always, as all these years. It is my job – to protect him…
They appeared from the darkness. How many? Three, maybe five… They had black bottomless eyes. We made a mistake somewhere and pain like a sharp sting sticks in my heart. I see Sam’s scared face. I made a mistake somewhere and pain tears me apart. Shadows are dancing in front of my eyes… I always thought I would die first. I always believed I could save him…
I got scared. Fear, like an insidious snake, fear like a drug covers my soul. I have never been scared before. Before… Blood hammered in the temples. I fell down in the wet pavement with my face down, next to my brother. I always believed that my brother is a hero. I always believed that he would never leave me…
II.
I always believed I would end up in the hell. But I ended up in the paradise. My wings, white like first morning snow, swish the air. Morning light dissipates the night. Stars have almost disappeared, tangled in fluffy clouds. Deceptive smooth of the ocean is the only thing seen underneath as far as one can see. I am beautiful. I am an angel of life. My path was thorny, I don’t remember whom I was before and what I was doing before.
I inhale life in these small creatures, I bring hope to despaired and lost on my wings. People are smiling when I appear. The time is measured for me not by the sun in the sky, but by every new life announcing itself with scream of a newborn. “Life” is the main word in my vocabulary.
But those with whom I have to spend my time, with whom I have to be with are insipid, ahev no ambitions and too innocent. It seems they don’t care that life like a tornado is passing by underneath. They are satisfied with little, while the whole world is around them! In some reason instead of feeling love deep inside I feel just emptiness. As if something important is lost, something I cannot recall about. As if someone would cut out a few frames from a movie, but those frames which contain the essence of the movie. I cannot live with this thought. I try to remember but I cannot!
III.
I always believed I would end up in the paradise. But I ended up in the hell. I am a death demon. I am a soul collector. I do my job perfectly, like a machine. I do it with a cold expressionless face. Disappointment and anger turned my lips into a stiff thin line. I can destroy millions. I evoke a horror. My soul is as black as my stiff webbed wings. I hate uncertainty, I hate love. “Death” is the main word in my vocabulary.
But HE always only wants, wants, wants and never gets a satisfaction. My attempt to get out of there is so despaired that I think HE feels it with his skin. Fierce scarlet tentacles slide towards me and my inhuman scream joins this eternal cacophony of abominable sounds of pain, anger and fear, but only for a short time…
Sometimes I feel that I have forgotten something. Time stopped like water in a swamp. Sometimes I’m close to the answer, but it again slips away as if I’m scared to find out the truth. It would be so great to find a rest at least for a moment, to shift a part of the pressure on somebody’s shoulders.
But it’s time again. Forthcoming participation in an assassination has torn off a masking shroud covering my instincts. And now they will not settle down until they are satisfied.
IV.
It was meaningless death of a tiny defenseless creature. Maybe your soul is a soul of a genius, or maybe it is a soul of a killer who will flood a little sleeping town with a blood. Or maybe you will just have to live a usual mortal life? I don’t know. And I don’t care. You are just needed in the hell. A newborn. And I would not have a doubt. But what is the difference now? I have not done this. And I will not be able to explain THERE why.
Angel is standing at a cradle. He appeared at the same moment when I appeared. He was so beautiful. I lost my breath. I could not stop looking into his eyes, which were constantly changing a color like a chameleon. They changed from grey to green and sometimes became like sparkling chrysolites. I don’t know him!
I don’t remember him. There were so many of them, these angels of Light. But why than couldn’t I kill him?
He lowered his head and quietly sworn. Not even a shadow of compassion came across his face distorted by eternal pain. His hair was badly laid down. I could see it even in the darkness. Apparently, demon did not have a haircut for a long time. When he lifted his head I could see anger in his eyes and his detestation was almost perceivable. But there was something else. The worst scars were invisible, they were in his soul and in my heart. In some reason I felt guilty for him being there.
I could not let him to do this. But I did. I left, I don’t know why. And he didn’t say a word. Though I did not expect any answer. We did not talk, we didn’t need any words. Our breathing became a singly beating sound in the still silence.
V.
“Say his name!” demanded angels, my friends, my brothers. They were desperate. I feel pain in every nerve, my exhausted soul is convulsed. I was punished. I didn’t know (or maybe didn’t remember?) that mental suffering can be so horrible!?
“I don’t know him” I bit my lower lip while drops of bloody sweat appeared on the upper one. I’ve heard them walking away. So what will happen to me? Will it be an expulsion? I had a feeling that somewhere deep in the soul I already knew what was the real grief and expulsion would not be the heaviest burden in my difficult life.
“You will say his name!” my forehead covered with a sweat. Demons scoffed at me, one of them. They cut my chest and pull away the ribs. The only consolation was realizing that I’m immortal and my destiny is not the worst in the hell. I clenched my teeth trying to hold on as long as I could. They were not getting an answer from me and I could tell them the answer because I didn’t know it. But sounds of their brutal satisfaction could be heard for a long time.
VI.
That moment finally came. We engaged in a battle, battle between demons and angels, battle which was never ending. I always followed orders. This time the order was clear and simple as always – my angel. My dead angel. Whose name I didn’t even know. I was honestly trying to put this out of my head. I’ve seen him just for a moment but I remembered him for all my life.
This was a war. This was a war without ambitions, without anger, only with plenty of animosity. This was a war of sons against sons.
Whoever started it is somewhere here, very close. Resignation and later forgiveness – this is my dead demon. It is a cruel, cold, repelling demon without a single spark of feelings in the eyes. Yes, he can do anything. Unsuccessfully I tried to put him out of my head all this time. It was unbelievable, but his image somehow warmed my soul, pushing off the emptiness which was inside.
Furious order and deadly pray brought us together. Whatever was between us before, we don’t know it. The assault was unexpected. We didn’t know that they secretly changed their plans. And we were caught in our own nightmare – together they set out against us. We could deceive ourselves but it is impossible to deceive up there and down there the brightest and the darkest souls.
And so it is, shoulder to shoulder, back to back.
VII.
You are wounded. White wing, like a kite on the wind, fell down… Your body is shaking. Rage and despair submerged him. Angels without wings become mortal. But you have already been a mortal human before!?
You are wounded. You are terribly wounded. Your webbed demon wing cut off by your brothers has already fallen down to obscurity. Funny… You are an angel of death, a demon, bringing horror to the Earth, turn out to be weaker. Your hand has weakened, but his blade is still flashing in the air. Your body has many cuts. Did they appear just now or they were there before? You don’t know. Now you don’t know anything at all. Do demons loosing wings become mortal? Whirls of horror and violence, everything what you have been doing, started their insane dance. You turned towards him confused. A cold grin disappeared from the face of your angel for a moment, replaced by something else. Distant vague image gleamed in your head. It became your sudden discernment. But you are wounded again. And you lost your last support, your second wing. Nothing can keep you in the air anymore and you are falling down in the abyss like a rock.
“Deeeeean…”
You’ve heard this scream coming to you through time and space from somewhere far away and echoing in the sky. Your heart, angel’s heart is broken. And emptiness inside of it was filled with love again. You remembered it and rushed down… Your partly broken bloody wing swished the air and in the last moment you are caught his hand with the iron grip. Don’t let him to fall down, not now, don’t let him to fall down… You will always be beside him, you will always protect him… But one wing cannot carry two people… And, as always, you don’t have a doubt even for a moment…
It is his hand. This hand, so familiar to you, brought about thousands of memories. This hand proudly caressed you for a good mark in school. This hand consoled you after you fell down from a tree. It wiped your tears when he explained to you: “Daddy loves you very much, Sammy, but doesn’t know how to express this…”
One wing can carry only one person. You are dragging both of you down to earth, to death. But he will not let you release your fingers. He will not let you fall down alone. Nothing can separate you again. Relentless blinding light filled the sky for a moment and you had just enough time to see in brother’s eyes desperate hope, pain and rigorous determination. He had no doubt. He never had any doubt! Because they have already been mortal before!? And before you could say “Don’t do it, Dean”, brother stroke with the blade...
Snow-white wing was falling down like a snow flake whirling in a vortex...
Deane touched your cheek with his hand and turned your face towards him. You opened your eyes, wet from tears and filled with anxious waiting.
“I always believed that I will save you…”
A smile appeared on the face covered with tears:
“And I always believed that you will be next to me…”
End.
@темы: Мои произведения.
вторник, 10 мая 2011
Сан-Франциско, 14-16 января
Salute to Supernatural
SAN FRANCISCO, CA
Fri., Sat. & Sun.
January 14-16, 2011
Westin St. Francis
335 Powell St.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
ALDIS HODGE
SAMANTHA SMITH
RICHARD SPEIGHT, JR
BROCK KELLY
GABRIEL TIGERMAN
CORIN NEMEC
CLIF KOSTERMAN
creationent.com/cal/supernatural_sf.htm
----------------------
Лос Анжелес 11-13 февраля
Salute to Supernatural
LOS ANGELES, CA
Fri., Sat. & Sun.
February 11-13, 2011
Marriott Los Angeles Airport
5855 West Century Blvd.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
BROCK KELLY
TRACI DINWIDDIE
AMY GUMENICK
KIM RHODES
JIM BEAVER
ALDIS HODGE
KATHERINE BOECHER
MATT COHEN
MARK SHEPPARD
STEVEN WILLIAMS
CLIF KOSTERMAN
www.creationent.com/cal/supernatural_la.htm
+ джем-сейшн Дженсен и Джейсон Маннс
www.creationent.com/auctions/
----------------------
Палей-фест, 13 марта
Supernatural
Sunday, March 13, 2011
3:00 pm PT
Saban Theatre in Beverly Hills
Jared Padalecki, “Sam Winchester”
Jensen Ackles, “Dean Winchester”
Misha Collins, “Castiel”
Jim Beaver, “Bobby Singer”
Eric Kripke, Executive Producer
Sera Gamble, Executive Producer
www.paleycenter.org/paleyfest2011-supernatural
www.paleycenter.org/paleyfest2011-lineup/
---------------------
Рим, 8-10 апреля
Jus In Bello Italy 2011
Hilton Rome Airport Hotel
Via Arturo Ferrarin 2
00054 Fiumicino, Rome, Italy.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
RICHARD SPEIGHT, JR
MARK SHEPPARD
ROB BENEDICT
CHAD LINDBERG
SEBASTIAN ROCHÉ
JASON MANNS
STEVE CARLSON
www.jusinbello.it/
---------------------
Лиссабон 22-24 апреля
Salvation Con Portugal 2011
Corinthia Lisbon Hotel
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
JASON MANNS
www.clipremierevents.com/
twitter.com/SalvationCon
--------------------
Бирмингем 13-15 мая
Asylum 6: The Final Chapter
13th to 15th May 2011
Hilton Metropole Hotel
NEC Complex in Birmingham
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MARK SHEPPARD
RICHARD SPEIGHT, JR
BROCK KELLY
CINDY SAMPSON
JASON MANNS
www.rogueevent.co.uk/wordpress/?page_id=36
-------------------
Манхайм 20-22 мая
2nd Asylum Europe Convention - AECON2
20th to 22nd May 2011
Dorint Kongresshotel Mannheim
Friedrichsring 6, 68161 Mannheim, Germany
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MARK SHEPPARD
RICHARD SPEIGHT, JR
BROCK KELLY
JASON MANNS
www.rogueevent.co.uk/wordpress/?page_id=39
-------------------
Сан-Паулу 28-29 мая
Rising Con South America 2011
São Paulo
28th and 29th May 2011
WTC Sheraton Hotel (Convention Center)
Misha Collins
Chad Lindberg
Matt Cohen
www.klzevents.com/RisingConSouthAmerica/English...
-------------------
Нешвилль 4-5 июня
Salute to Supernatural
NASHVILLE, TN
Fri., Sat. & Sun.
June 4-5, 2011
Gaylord Opryland Resort
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
BROCK KELLY
CORIN NEMEC
CHAD LINDBERG
RICHARD SPEIGHT, JR
MATT COHEN
www.creationent.com/cal/supernatural_tn.htm
---------------------
Барселона 11-12 июня
Rising Con Spain 2011
June 11-12, 2011
Hesperia Tower Hotel, Barcelona
Misha Collins
Jeffrey Dean Morgan
Mark Pellegrino
Mark Sheppard
Sebastian Roché
Matt Cohen
www.klzevents.com/Rising_Con_2011/home_eng.html
-------------------
Парсиппани, Нью-Джерси, 8-10 июля
Salute to Supernatural
PARSIPPANY, NJ
Fri., Sat. & Sun.
July 8-10, 2011
Hilton Parsippany Hotel
1 Hilton Court
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
BROCK KELLEY
RICHARD SPEIGHT, JR
GABRIEL TIGERMAN
KIM RHODES
STEVEN WILLIAMS
MATT COHEN
CORIN NEMEC
www.creationent.com/cal/supernatural_nj.htm
--------------------
Бостон, 5-7 августа
Salute to Supernatural
BOSTON, MA
Fri., Sat. & Sun.
August 5-7, 2011
Hyatt Regency Cambridge
575 Memorial Dr.
Cambridge, MA
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
BROCK KELLEY
CHAD LINDBERG
AMY GUMENICK
TRACI DINWIDDIE
RICHARD SPEIGHT, JR
MATT COHEN
ALONA TAL
www.creationent.com/cal/supernatural_ma.htm
-------------------
Ванкувер, 26-28 августа
Salute to Supernatural
VANCOUVER, BC
Fri., Sat. & Sun.
August 26-28, 2011
Sheraton Vancouver Wall Centre
1088 Burrard St.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
ALONA TAL
CHAD LINDBERG
CORIN NEMEC
CHRISTOPHER HEYERDAHL
STEVEN WILLIAMS
SEBASTIAN ROCHE
COLIN LAWRENCE
RUSS HAMILTON Location Manager on Supernatural
www.creationent.com/cal/supernatural_van.htm
-------------------
Торонто, 8-9 октября
TORONTO, ONTARIO
Sat. & Sun.
October 8-9, 2011
Sheraton Airport Hotel
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
MATT COHEN
AMY GUMENICK
GABRIEL TIGERMAN
RICHARD SPEIGHT, JR.
CORIN NEMEC
TRACI DINWIDDIE
DAMON RUNYAN
www.creationent.com/cal/supernatural_toronto.ht...
-------------------
Чикаго, 21-23 октября
CHICAGO, IL AREA
Fri., Sat. & Sun.
October 21-23, 2011
Westin O'Hare
6100 River Road
Rosemont, Il.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
ALONA TAL
MATT COHEN
CORIN NEMEC
AMY GUMENICK
www.creationent.com/cal/supernatural.htm
-------------------
Бирмингем 28-30 октября
Asylum 7: The Unforgiven
28th – 30th October 2011
Hilton Metropole Hotel
NEC Complex in Birmingham
MISHA COLLINS
MITCH PILEGGI
ROB BENEDICT
www.rogueevent.co.uk/wordpress/?page_id=43
============
АПД - ЛА, Палей-фест, Рим
АПД2 - Парсиппани, Ванкувер
АПД3 - Рим, Барселона, Асилум-6
АПД4 - Португалия(((
АПД5 - Палей-фест
АПД6 - все)))
Salute to Supernatural
SAN FRANCISCO, CA
Fri., Sat. & Sun.
January 14-16, 2011
Westin St. Francis
335 Powell St.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
ALDIS HODGE
SAMANTHA SMITH
RICHARD SPEIGHT, JR
BROCK KELLY
GABRIEL TIGERMAN
CORIN NEMEC
CLIF KOSTERMAN
creationent.com/cal/supernatural_sf.htm
----------------------
Лос Анжелес 11-13 февраля
Salute to Supernatural
LOS ANGELES, CA
Fri., Sat. & Sun.
February 11-13, 2011
Marriott Los Angeles Airport
5855 West Century Blvd.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
BROCK KELLY
TRACI DINWIDDIE
AMY GUMENICK
KIM RHODES
JIM BEAVER
ALDIS HODGE
KATHERINE BOECHER
MATT COHEN
MARK SHEPPARD
STEVEN WILLIAMS
CLIF KOSTERMAN
www.creationent.com/cal/supernatural_la.htm
+ джем-сейшн Дженсен и Джейсон Маннс
www.creationent.com/auctions/
----------------------
Палей-фест, 13 марта
Supernatural
Sunday, March 13, 2011
3:00 pm PT
Saban Theatre in Beverly Hills
Jared Padalecki, “Sam Winchester”
Jensen Ackles, “Dean Winchester”
Misha Collins, “Castiel”
Jim Beaver, “Bobby Singer”
Eric Kripke, Executive Producer
Sera Gamble, Executive Producer
www.paleycenter.org/paleyfest2011-supernatural
www.paleycenter.org/paleyfest2011-lineup/
---------------------
Рим, 8-10 апреля
Jus In Bello Italy 2011
Hilton Rome Airport Hotel
Via Arturo Ferrarin 2
00054 Fiumicino, Rome, Italy.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
RICHARD SPEIGHT, JR
MARK SHEPPARD
ROB BENEDICT
CHAD LINDBERG
SEBASTIAN ROCHÉ
JASON MANNS
STEVE CARLSON
www.jusinbello.it/
---------------------
Лиссабон 22-24 апреля
Salvation Con Portugal 2011
Corinthia Lisbon Hotel
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
JASON MANNS
www.clipremierevents.com/
twitter.com/SalvationCon
--------------------
Бирмингем 13-15 мая
Asylum 6: The Final Chapter
13th to 15th May 2011
Hilton Metropole Hotel
NEC Complex in Birmingham
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MARK SHEPPARD
RICHARD SPEIGHT, JR
BROCK KELLY
CINDY SAMPSON
JASON MANNS
www.rogueevent.co.uk/wordpress/?page_id=36
-------------------
Манхайм 20-22 мая
2nd Asylum Europe Convention - AECON2
20th to 22nd May 2011
Dorint Kongresshotel Mannheim
Friedrichsring 6, 68161 Mannheim, Germany
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MARK SHEPPARD
RICHARD SPEIGHT, JR
BROCK KELLY
JASON MANNS
www.rogueevent.co.uk/wordpress/?page_id=39
-------------------
Сан-Паулу 28-29 мая
Rising Con South America 2011
São Paulo
28th and 29th May 2011
WTC Sheraton Hotel (Convention Center)
Misha Collins
Chad Lindberg
Matt Cohen
www.klzevents.com/RisingConSouthAmerica/English...
-------------------
Нешвилль 4-5 июня
Salute to Supernatural
NASHVILLE, TN
Fri., Sat. & Sun.
June 4-5, 2011
Gaylord Opryland Resort
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
BROCK KELLY
CORIN NEMEC
CHAD LINDBERG
RICHARD SPEIGHT, JR
MATT COHEN
www.creationent.com/cal/supernatural_tn.htm
---------------------
Барселона 11-12 июня
Rising Con Spain 2011
June 11-12, 2011
Hesperia Tower Hotel, Barcelona
Misha Collins
Jeffrey Dean Morgan
Mark Pellegrino
Mark Sheppard
Sebastian Roché
Matt Cohen
www.klzevents.com/Rising_Con_2011/home_eng.html
-------------------
Парсиппани, Нью-Джерси, 8-10 июля
Salute to Supernatural
PARSIPPANY, NJ
Fri., Sat. & Sun.
July 8-10, 2011
Hilton Parsippany Hotel
1 Hilton Court
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
BROCK KELLEY
RICHARD SPEIGHT, JR
GABRIEL TIGERMAN
KIM RHODES
STEVEN WILLIAMS
MATT COHEN
CORIN NEMEC
www.creationent.com/cal/supernatural_nj.htm
--------------------
Бостон, 5-7 августа
Salute to Supernatural
BOSTON, MA
Fri., Sat. & Sun.
August 5-7, 2011
Hyatt Regency Cambridge
575 Memorial Dr.
Cambridge, MA
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
BROCK KELLEY
CHAD LINDBERG
AMY GUMENICK
TRACI DINWIDDIE
RICHARD SPEIGHT, JR
MATT COHEN
ALONA TAL
www.creationent.com/cal/supernatural_ma.htm
-------------------
Ванкувер, 26-28 августа
Salute to Supernatural
VANCOUVER, BC
Fri., Sat. & Sun.
August 26-28, 2011
Sheraton Vancouver Wall Centre
1088 Burrard St.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
ALONA TAL
CHAD LINDBERG
CORIN NEMEC
CHRISTOPHER HEYERDAHL
STEVEN WILLIAMS
SEBASTIAN ROCHE
COLIN LAWRENCE
RUSS HAMILTON Location Manager on Supernatural
www.creationent.com/cal/supernatural_van.htm
-------------------
Торонто, 8-9 октября
TORONTO, ONTARIO
Sat. & Sun.
October 8-9, 2011
Sheraton Airport Hotel
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
MATT COHEN
AMY GUMENICK
GABRIEL TIGERMAN
RICHARD SPEIGHT, JR.
CORIN NEMEC
TRACI DINWIDDIE
DAMON RUNYAN
www.creationent.com/cal/supernatural_toronto.ht...
-------------------
Чикаго, 21-23 октября
CHICAGO, IL AREA
Fri., Sat. & Sun.
October 21-23, 2011
Westin O'Hare
6100 River Road
Rosemont, Il.
JENSEN ACKLES
JARED PADALECKI
MISHA COLLINS
ALONA TAL
MATT COHEN
CORIN NEMEC
AMY GUMENICK
www.creationent.com/cal/supernatural.htm
-------------------
Бирмингем 28-30 октября
Asylum 7: The Unforgiven
28th – 30th October 2011
Hilton Metropole Hotel
NEC Complex in Birmingham
MISHA COLLINS
MITCH PILEGGI
ROB BENEDICT
www.rogueevent.co.uk/wordpress/?page_id=43
============
АПД - ЛА, Палей-фест, Рим
АПД2 - Парсиппани, Ванкувер
АПД3 - Рим, Барселона, Асилум-6
АПД4 - Португалия(((
АПД5 - Палей-фест
АПД6 - все)))
Шалая любовь моя
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
109 Том Хиддлстон
-
42 Дженсен Эклз
-
34 Supernatural
-
33 photo tom
-
29 Tom’s quotes
-
27 Локи
-
26 СПН
-
25 Мир
- Список заголовков
Главное меню